Письма мёртвой Ксане
Шрифт:
– Как успехи? – поинтересовался он. Без особенного интереса, поскольку не ждал от затеи своей подруги сколько-нибудь выдающихся результатов. Так оно и было.
– Пусто, одно тряпьё, – скорчила гримаску Ксана. – Я уже почти закончила, остался только сундук. Ты посиди немного, я быстро разберусь с этим нафталином.
Она подняла крышку старого окованного железом сундучка (Андрею сразу подумалось, что в таких сундучках в прошлом веке, вероятно, хранили приданое) – и принялась вынимать из него стопки постельного белья, платочки, аккуратно сложенные, но безнадёжно выцветшие халаты, ещё нечто, украшенное ручной вышивкой… Всё это Ксана складывала на покрытую
Андрей с минуту мерил комнату шагами, а затем уселся в стоявшее напротив кровати зелёное кресло с обшарпанными деревянными подлокотниками. Откинулся на мягкую спинку и от нечего делать принялся наблюдать за археологическими изысканиями Ксаны.
Вскоре его внимание привлекла вынутая из сундучка потёртая картонная папка – Андрей взял её и, развязав тесёмки, обнаружил внутри кипу разномастных пожелтевших листков, исписанных мелким торопливым почерком, весьма далёким от того, чтобы его можно было назвать аккуратным.
– Письма, – удивился он. – Чьи?
– Бабушкины, конечно, чьи ж ещё, – последовал ответ.
– Да нет, ты не поняла. От кого они?
– Не знаю. От лаверов ейных, наверное, – предположила Ксана, пожав плечами. – А то с чего бы ей до самой смерти хранить эту ветошь, верно?
– Верно, – согласился Андрей. – Интересно, сколько же им лет?
Поколебавшись, он взял один из листков. И принялся читать вслух:
«Здравствуй Ксана! Мой боевой привет тебе с третьего украинского фронта! Почему давно не пишешь или случилось чегото и ты про меня забыла? Или почта отстаёт от нашего победоносного движения тогда понятно это часто бывает дело житейское и я на тебя не в обиде. Но всётаки пиши по возможности чаще. Это ведь помогает мне не грустить и переносить разное здесь среди боевой обстановки и катавасии…»
– А-а-а, это, наверное, от её первого мужа, – Ксана, оторвавшись от сундука, распрямилась и подошла к Андрею. Глянула через его плечо и повторила:
– Да, конечно, от первого мужа. Ты смотри, никогда бы не подумала, ведь столько времени прошло. Надо же!
– Ты что, об этих письмах не знала раньше?
– Не-а. Даже сейчас, когда вынимала папку из шмоток, не стала смотреть, что там в ней находится. Думала: может, документы ненужные или ещё какая-нибудь хрень типа старых рецептов… Да всё что угодно, она ведь с придурью была, баба Ксана моя. Хотя и папахен с мамахеном недалеко от неё ушли, тоже плюшкины порядочные. Собирают разный хлам, все шкафы им забиты и антресоли, и кладовка, а на балконе – прямо барахолка, ты видел?
– Нет.
– Немного потерял. Ничего, ещё увидишь. Я же говорю, всё семейство у меня с прибабахом.
– Ну, если всё семейство с прибабахом, то не забудь и себя включить в этот список.
– Так я не отрицаю, у меня в голове тоже хватает тараканов. Только это совсем другое.
– Ага, другие тараканы, постельные, – съязвил Андрей. – Проявляют себя исключительно в темноте, под одеялом, хитрые насекомые.
– А ты разве имеешь что-нибудь против них? – игриво склонила голову Ксана.
– Да как сказать… Пока твои тараканы смотрят в мою сторону, они меня вполне устраивают. Готов регулярно подкармливать их своей плотью. В пределах разумного, само собой.
– Ишь ты, какой скопидом: в преде-е-елах разу-у-умного, – передразнила она. После чего перевела взгляд с лица Андрея на раскрытую папку, и её мысль вернулась к первоначальному предмету разговора:
– Нет, если честно, удивляюсь бабе Ксане. Ведь не в её характере такое – хранить письма… Между прочим, она о своём первом супружнике
– А мать твоя – от второго мужа?
– Да, от второго, – она шагнула к бабкиной кровати и уселась напротив Андрея, заскрипев пружинами. – Но дедушка тоже давно умер. Я его и не помню почти: так, смутные детские обрывки.
– А что сталось с тем, первым? Она с ним развелась?
– Нет, не развелась: просто он с войны так и не вернулся. Кажется, пропал без вести. Баба Ксана из-за этого долго не выходила замуж второй раз.
– Ждала?
– Может, ждала, а может, в те годы бумаги оформить было трудно – на то, что муж пропал на войне.
– А при чём тут бумаги?
– Вот ты даёшь! Наверняка должны были оформляться какие-то документы, чтобы женщина могла снова считаться незамужней. А если в паспорте стоит штамп о замужестве – кто тебя в ЗАГСе распишет с новым мужчиной?
– Ага, понятно.
– Нет, ну это я только предполагаю – насчёт паспорта, ЗАГСа и всего такого. Но то, что баба Ксана долго не выходила замуж – факт. Я это хорошо знаю, потому что она мою маму очень поздно родила – когда уже и не думала, что сможет ребёнка иметь. Вот жизнь была – ужас, да? Хорошо, что мы живём в другое время.
– Это точно. Хотя времена не выбирают. Да и не для всех наше время такое спокойное, как тебе кажется… Ну я почитаю пока, ладно?
– Ага. Читай, если тебе интересно. Всё равно мне тут ещё надо как минимум минут десять, чтобы закончить.
С этими словами она встала с кровати и направилась к сундучку.
Пролог – 5
«…Так считай и живу от письма до письма. Ещё когда бои. Тогда про тебя забываю хоть ненадолго. Но сейчас затишье мы стоим в Хуторе уже неделю. Думаю скоро будет почта и надеюсь на этот раз наконец то дождусь от тебя письма. Хутор мне нравится и вообще на Украине народ чистоту любит. И хатки здесь как одна все побелённые некоторые даже разноцветной побелкой. А крыши у них соломенные все. Красиво и пруд рядом можно рыбу ловить. На пруд здесь говорят ставок. Всётаки удивительно сколько фрицы ни засирали нашу Советскую Родину а всё равно везде засрать оказалась кишка тонка. У меня всё в порядке. Отъедаюсь и сплю много. Ещё вшей мы вывели а то закусали уже всех просто беда была с этими проклятыми вшами. Даже игра у нас была такая мы называли её вшанка. Это когда на бумаге рисовали круг и каждый клал туда свою вошку. Чья первой выберется за пределы круга тот и победитель. Но теперь конечно не играем аж вздохнули с облегчением.
Вчера и сегодня я видел тебя во сне и вообще часто вижу. Так что пиши с подробностями как там у тебя дела? Как дома погода? Здесь погода хорошая всёже август стоит и солнце как следует припекает. Но я думаю до холодов войну не закончим ксожалению не быстрое это дело войну закончить с таким врагом. Хоть немец и драпает капитально а до Берлина ещё говорят очень далеко. А какже ему не драпать если мы на эту проклятую орду со всей справедливой яростью обрушиваем такую лавину танков и мин? Теперь ещё авиация иногда очень хорошо помогает. Пока наступление шло нас ещё бомбили фрицы но уже не так как вначале. Уже намного слабее. Всем в нашей батарее ясно что у гитлера теперь осталось мало сил хотя не все свои силы он израсходовал ещё немного осталось. Но мы стараемся добиваем фашистских сволочей без жалости и конечно добьём а куда они денутся.