Письма Скорпиона
Шрифт:
Барди подошел к двери спальни, чувствуя, как растет в нем возбуждение, ведь именно опасность давала ему возможность забывать о своем грязном ремесле, наполняла жаждой жизни.
Тина, сняв платье и положив его поперек кровати, промокала подол влажной тряпочкой. Волосы упали на ее склонившееся лицо, полные груди налились, заманчиво выпирали из бюстгальтера, бедра, едва прикрытые кружевными трусиками, были упругие, ладно скроенные, сильные. Почувствовав, что за нею наблюдают, она повернула голову к двери, и Барди вошел в спальню. Она раздвинула губы – полные, чувственные, – словно хотела
Они вошли в небольшую гостиную дома у озера, усадили Кадима за обеденный стол. Рикардо положил руки на столешницу красного дерева, уставился на стеклянную вазу с букетом искусственных цветов, обиженно надул губы, словно эти грубо сделанные цветы его оскорбили. К счастью для его эстетического вкуса, он со своего места не видел картины над камином – озерный пейзаж кисти какого-то бездарного любителя.
Джордж стоял у занавешенного окна, Николя расположилась у Рикардо за спиной, рядом с узенькой дверцей в кухню.
– Все очень просто, – начал Константайн. – Миссис Пиннок попросила меня разыскать ее дочь, Элзи. И от вас я хочу лишь одного: ответов на несколько вопросов. Когда вы дадите их, я отпущу вас обратно в отель.
Кадим перевел взгляд с цветов на лицо Джорджа.
– Тогда почему вы не расспросили меня прямо там, зачем это нелепое похищение? Взгляните. – Он поднял правую руку, сверкнула золотистая ткань пиджака. – Я весь в грязи от вашей лодчонки.
Константайн пропустил жалобу Рикардо мимо ушей.
– В отеле вы, как я понимаю, откровенничать бы не стали.
– Так вы считаете, что я отвечу на ваши вопросы здесь, после всей этой мелодраматической чепухи?
– Я надеюсь на это.
– Тогда вынужден разочаровать вас. Никакой Элзи Пиннок я не знаю.
– Вы в этом уверены?
– Совершенно. Джордж покачал головой.
– Это неправда.
Он кивнул Николя и, когда Кадим обернулся к ней, продолжил:
– Смотрите на меня и думайте о деле. Вы с Элзи – когда-то у нее был сценический псевдоним О'Нил – часто выступали вместе. Это было в Англии и за ее пределами. Верно?
– Нет. Это имя мне не известно.
За спиной у Кадима Николя скользнула в кухню, принесла и опустила на пол, поодаль от обеденного стола, большую черную кошку.
– Значит, вы и с матерью ее не встречались – с Грейс Пиннок? – продолжал задавать вопросы Джордж.
– Нет. Константайн улыбнулся.
– Любопытно. А она утверждает, что видела вас со своей дочерью дважды или трижды. О вас она почти ничего не помнит – кроме одной необычной подробности. Взгляните-ка назад.
Рикардо Кадим медленно повернулся, увидел Николя, а потом и кошку. Та подошла к камину и лениво терлась об одну из шишечек на решетке. Когда она проходила мимо Кадима, тот напрягся, отодвинулся от нее и произнес:
– Я вас не
– Еще как понимаете. Грейс Пиннок вспомнила, что вы не выносите кошек. От них с вами случаются приступы тяжелейшей астмы. А это хорошая кошка, черная – на счастье. И в кухне бегают еще семь – всех форм, цветов и размеров. Мы будем выпускать их сюда одну за другой, пока ваша память не восстановится. А теперь вернемся к Элзи. Одно время вы работали вместе, и я не сомневаюсь, что она была хорошей ассистенткой – обладала лучшей внешностью и грацией, чем, например, эта пошловатая Тина. Однако случилось так, что Элзи вышла замуж за Тони Лонго. Вы его, конечно, помните.
Кадим все глубже вжимался в кресло, дышал он с трудом и с механическим присвистом.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– Скоро поймете, – заверил его Джордж и опять кивнул Николя. Та принесла еще одну кошку – большую, пеструю. Кошка сначала неодобрительно мяукнула, пробежалась по комнате, вспрыгнула на спинку кресла к окну и начала сосредоточенно умываться. Кадим отвел от нее напряженный взгляд и вдруг так впился руками в подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.
– Тони Лонго, – настойчиво произнес Джордж. – Так его тогда звали. Но есть у него и другие имена – Скорпион, Антонио Барди. Он женился на Элзи, но потом она ушла от него. Вы, конечно, знаете о том, что она бросила его. И понимаете, почему, верно?
Рикардо Кадим покачал головой, а потом, сдерживая себя, словно он решил больше не дышать, выдавил, стараясь не вдохнуть ни грамма зараженного кошачьими запахами воздуха:
– Пожалуйста, оставьте ваши глупости…
– Это не глупости. Элзи ушла от него с маленьким сыном. Где она теперь? И как звали в то время ее мужа?
– Я ничего не знаю, – сказал Кадим. Джордж кивнул Николя.
В гостиной появилась третья кошка, вернее кот – здоровенный, белый, с бесформенными серыми пятнами зверь с драными ушами. Он подобрался к камину, поддал хорошенько лапой черной кошке, завалился на спину и стал тереться о ковер, урча и мурлыча.
Кадим уже не мог сдерживаться. Хрипло застонав, он вдохнул, и лицо его покрылось смертельной бледностью.
– Об Элзи вы знаете все, – напирал Джордж. Это занятие ему не нравилось. Но иного выхода не было, да и воспоминания о Лаборде, наполняющем рюмку коньяком в подвале парижского кафе, придавали ему злой решимости. – Я хочу знать, где она. И как отыскать Барди. Вы знакомы с ними обоими. Ее вы знали уже тогда, когда она ездила к Аболеру в Швейцарию. А его – когда он привозил к Аболеру свою любовницу, некую Марию Вендес. Так что не надо глупых отговорок.
Кадим рывком ослабил галстук, заплетающимися пальцами расстегнул рубашку и вдруг уронил голову на грудь и с долгим ужасным стоном попытался наполнить легкие воздухом. Потом в отчаянии он сделал попытку подняться, но Джордж с силой вернул его обратно в кресло.
– Сидите. И начинайте говорить.
Кадим откинул голову, приоткрыл рот и прохрипел: «Будьте вы прокляты…»
– Начните говорить, и мы переправим вас в другую комнату, – пообещал Джордж и неумолимо кивнул Николя. Та заколебалась, но Константайн взглядом заставил ее пойти в кухню.