Письма живого усопшего
Шрифт:
Мы понеслись по берегу реки, которая разделяет большой город на две части. Из открытого окна одного из домов, у самой реки, слышались звуки гитары, и нежный женский голос пел:
Когда другие уста и другие сердца Поведают тебе свою повесть любви... Тогда ты вспомнишь меня — Ты вспомнишь меня.Прекрасное Существо дотронулось до меня и шепнуло:
— Когда жизнь бывает так нежна для этих смертных, она становится волшебной
— И всё же Ты Сама никогда не испытывала человеческой жизни?
— Наоборот, Я испытываю её ежедневно, но Я только прикасаюсь к ней и спешу дальше. Если бы Я приобщилась к ней, может быть, Я не смогла бы оторваться и нестись дальше.
Слушая эти слова, я невольно воскликнул:
— Боюсь, что Ты из всего делаешь божественную игру!
— Тише, — засмеялось Прекрасное Существо, — тот, кто боится чего бы то ни было, потеряет Меня в тумане своих страхов.
При этом Она была так невыразимо прекрасна, что я воскликнул:
— Но кто же Ты? Что Ты такое?
— Не сказал ли ты сам, что Я — та фея, которая заставляет слепых детей Земли грезить о покрытых цветами пространствах?
— Я люблю Тебя непонятной любовью, — ответил я.
— Каждая любовь непонятна. Но давай поднимемся на вершины виденья. Когда ты совсем устанешь, схватись за Мой развевающийся покров, Я подожду, пока ты отдохнешь.
Странные вещи видели мы в эту ночь. Мы стояли над кратером действующего вулкана и смотрели, как танцуют духи огня. Вы думаете, что саламандры видимы только для невоздержанных поэтов? Они так же реальны для себя самих и для тех, кто их видит — как... как полисмены на перекрёстках лондонских улиц.
Реальное и Нереальное! Прекрасное Существо изменило все мои идеи относительно всей вселенной. Желал бы я знать, буду ли я, вернувшись на землю, помнить все виденные мною чудеса? Возможно, что если мне удастся вспомнить хотя бы немногое, я буду поэтом в моей следующей жизни.
Какое это чудное приключение — спускание своей ладьи на вздымающееся море возрождения!
Но вы можете подумать, если моё настроение отражается в вас, что я впал во второе детство? Так оно и есть — это моё второе детство в так называемой невидимой области.
Когда, во время странствования с Прекрасным Существом, мои глаза утомились от всей красоты, которую я видел, мой очаровательный товарищ показал мне такие сцены Земли, которые, будь я в одиночестве, вызвали бы во мне большую грусть. Но нельзя быть грустным, когда рядом с вами Прекрасное Существо. В этом Его очарование: быть в Его присутствии — значит вкушать радости бессмертной жизни.
Мы смотрели вместе на ночной разгул в том месте, которое вы на Земле называете вертепом порока. Был ли я возмущён? Нисколько. Я наблюдал за утехами этих крошечных человеческих существ, как учёный наблюдает за движением бактерий в капле воды. Мне казалось, что я смотрю на всё это с точки зрения звёзд. Я не решился сказать: с точки зрения Бога, для которого большое и малое — одно и то же; сравнение со звёздами вернее, ибо как можем мы судить о том, как видит Бог, если только не подразумеваем под этим Бога внутри нас самих?
Вы, читающие эти строки, когда вы перейдёте сюда, то будете многому удивляться. Малые вещи покажутся вам большими, а большие малыми, и всё размещается на своём месте в картине бесконечного плана, в котором и ваши затруднения, и все ваши мучения окажутся подробностями, неизбежными и прекрасными. Эта мысль возникла во мне, когда я странствовал от неба к земле, от красоты к безобразию, с моим лучезарным товарищем.
Если бы я только мог найти слова, чтобы передать вам влияние Прекрасного Существа! Оно не похоже ни на что иное во всей вселенной. Оно обманчиво, как лунный свет, и более нежно, чем нежность матери. Оно прекраснее самого прекрасного цветка и в то же время может смотреть с улыбкой на безобразие. Оно чище, чем дыхание океана, и в то же время не испытывает никакого ужаса перед нечистотой. Оно безыскусно, как малое дитя, и в то же время мудрее древних богов; настоящее чудо противоречий, причудливый странник небес, любимец невидимых миров.
Письмо 42
Игра в «веришь — не веришь»
Однажды я встретил человека в театральном костюме, который объявил мне, что он Шекспир. Теперь я уже привык к таким заявлениям, и они не удивляют меня, как удивляли семь-восемь месяцев тому назад (да, я всё ещё веду счёт вашим месяцам, имея для того особую причину). Я спросил этого человека, какие доказательства может он привести в подтверждение сказанного? На это он мне ответил, что его утверждение не требует никаких доказательств. «Этот номер со мной не пройдёт, — сказал я, — ведь я старый законовед!»
На это он засмеялся и спросил: «Но почему бы вам не присоединиться к игре?»
Я рассказываю вам эту довольно бессмысленную историю, потому что она иллюстрирует интересную сторону здешней жизни.
Несколько ранее одна вновь перешедшая сюда леди, увидев меня одетым в римскую тогу, подумала, что я Цезарь. Я сказал ей тогда, что все мы здесь актёры, подразумевая, что мы, подобно детям, «переодеваемся», когда хотим подействовать на своё собственное воображение или когда хотим оживить какую-нибудь сцену из прошлого. Такое разыгрывание роли обыкновенно бывает вполне невинным, хотя иногда сама лёгкость, с которой это делается, приносит с собой соблазн к обману, особенно, когда дело касается земных людей. Вы догадываетесь, о чём я хочу сказать. Лгущие духи, на которых так часто жалуются посетители спиритических сеансов, зачастую принадлежат к этим астральным актерам, которые нередко гордятся тонкостью своей игры.
А потому не будьте слишком уверены, что дух, выдающий себя за вашего покойного дедушку, и в самом деле есть эта уважаемая особа. Он может оказаться просто актёром, играющим роль для своего и вашего удовольствия.
«Как же различить такую игру?» — спросите вы. На это трудно ответить. Я бы сказал, что самое верное доказательство — в собственном глубоком и неэмоциональном убеждении, что перед вами находится подлинный дух. Есть какой-то инстинкт в человеческом сердце, который никогда не обманет нас, если мы без страха и предубеждения будем поддаваться его решению. Как часто в мирских делах мы действовали вопреки этому внутреннему указателю и оказывались на неверной дороге!
Если у вас будет инстинктивное чувство, что этот невидимый и даже видимый дух не то, за что он себя выдаёт, лучше прекратить всякое общение с ним. Если он подлинный и имеет нечто существенное сказать вам, он неизбежно снова придёт к вам; ибо так называемые мёртвые нередко чувствуют потребность войти в общение с живыми.
Но разыгрывание роли в здешнем мире, как правило, носит невинный характер и не имеет в виду обмана. Это потребность большинства людей быть время от времени не тем, что они есть. Бедный человек, который, одевшись в своё лучшее платье, в один вечер проматывает своё недельное жалованье, разыгрывая богача, действует под тем же импульсом, который заставлял героя моей истории уверять, что он Шекспир. И женщина, одевающаяся не по средствам, играет в ту же самую игру с собой и с обществом.