Письмо дяде Холмсу
Шрифт:
– Красивая скульптура, - одобрил он творение Митька.
А я сказал:
– Кого-то, Лех, она очень напоминает.
– Точно!
– кивнул Алешка.
– Митёк ее с натуры лупил. То есть лепил.
– И подумал: - Может, он женился?
– На таких писатели не женятся, - сказал я.
– Они женятся на красавицах.
– И мне показалось, что снежная баба сердито зыркнула на нас черными угольками глаз и чуть приподняла свою метлу. Обиделась.
Мы еще побродили по двору, проверяя, все ли здесь на месте
Вот пустая собачья конура, где мы прятали от бандитов сундук с сокровищами. Вот бочка, где Алешка откармливал макаронами ленивую рыбину, которую мама принесла из магазина. А вот знаменитый сарай, где Митёк ладил свое великолепное оружие.
Потом мы тоже вошли в дом, где, в общем-то, все было по-прежнему. Только в углу, у окна, стояла пушистая елка, украшенная смешными самодельными игрушками. Но зато вместо электрической гирлянды на ней были настоящие маленькие свечки, немного оплывшие, в крохотных подсвечниках из серебряной фольги.
Когда мы вошли, сквозняк от двери добежал до елки, и она дрогнула своими лесными ветвями, и игрушки на ней будто ожили. От радости, что они снова кому-то нужны.
Все они были сделаны не очень ладно, но с большим старанием.
– Это мои друзья из школы постарались, - объяснил Митёк и опять чихнул.
– Я им уроки русской литературы даю. Мы тут с ними такое затеяли! Такой праздник устроили! Здорово получилось, потом расскажу. Давайте-ка за стол. Снегурочек баснями не кормят.
Митёк подложил дров в печку, и она еще громче затрещала и загудела.
За обедом он все время громко чихал и, отворачиваясь, как-то по-деревенски объяснялся:
– Извините - чох напал.
А потом, когда Митёк отчихался, все взрослые начали нас инструктировать, приказывать и советовать, как нам здесь жить всю неделю, до возвращения Митька.
Мама: - Посуду и руки мыть каждый день. Босиком по снегу не бегать.
Папа: - Сейф с оружием не взламывать. Свечи на елке не зажигать.
Митёк: - Дорожку к туалету расчищать от снега каждое утро. На колодце скалывать лед - иначе без воды останетесь. Дрова не жалеть, пусть в доме всегда тепло будет.
Он такой - Митьков дом, в нем всегда тепло. Всем добрым людям.
– Да, - еще он припомнил: - Елку до моего приезда не трогать. Не выносить.
– Этого он мог и не говорить: самое грустное дело после Нового года - елку выносить.
– В кабинете на рабочем столе ничего не трогать. Пчел в омшанике не выпускать. Самогон с Василием не пить.
Василий - это чудной местный старик. Его Митёк попросил изредка наведываться в омшаник, куда Митёк составил на зимовку улья со своими любимыми пчелами.
Мы выслушали все указания и пообещали каждый день по снегу босиком не бегать и свечи в сейфе не зажигать.
– Да, - прибавил папа.
– И никаких преступлений не раскрывать.
– И не совершать, - добавил
– А если совершите, то обязательно мне потом расскажете. Я про вас книгу напишу. Кстати, Леха, как ты в Англию съездил? Что привез?
– Массу впечатлений, - ответила за него мама.
– Туманный Лондон. Историческая Темза, по которой трое с собакой в лодке плавали. Тауэр. Боскомская долина. Девоншир, где другая собака бегала. По фамилии Баскервиль.
– Это все ерунда, - сказал Алешка.
– Все эти Темзы и Тауэры. Вот!
– и он показал Митьку жалобное письмо девочки Асти.
Митёк развернул листочек и стал его читать. Вначале он улыбнулся, наверное, из-за ошибок, а потом вдруг нахмурился в задумчивости.
– Так, так, - он поскреб сначала бороду, а потом макушку. И пробормотал: - Интересное совпадение… Трогательная история… Леха, а ты знаешь, где находятся эти самые Шнурки?
– На карте России их нет, - сказал Алешка.
– Их нигде нет. Мы долго искали. Даже папа не нашел.
– Конечно, на карте их нет. В этих Шнурках десять дворов всего было. А сейчас вообще два… Полтора километра от моего дома. За лесом.
– А вы откуда знаете?
– Алешка вытаращил глаза.
– Да я там сто раз был. Я, кажется, и эту девочку знаю. И ее деда.
Вот это новость! Оказывается, эти самые Шнурки совсем рядом. За лесом. От Митькова дома, как Алешка выразился, полтора кило всего.
Вот такое интересное совпадение!
– Странно даже не это, - продолжал бормотать Митёк.
– Странно совсем другое…
– А что?
– Алешка прямо весь потянулся к нему через стол, став коленями на табуретку.
– А что, Митёк?
– Не скажу! Это моя тайна.
– Пап, - жалобно спросил Алешка, - все писатели такие вредные? Или только наш?
– Да я только одного и знаю.
– Все вредные, - сказал Митёк.
– Еще вреднее меня. Но я имею право на свою личную тайну?
– Ладно, - сказал Алешка.
– Имеете. До вашего возвращения.
– Боюсь, что до моего возвращения, - вздохнул Митёк, - вы сами эту тайну раскроете. И, кстати, если что-то вам в лесу привидится, очень-то не пугайтесь.
– Вот-вот, - спохватилась мама.
– Я хочу еще одно условие детям поставить: никаких тайн. И никаких лесных прогулок. Заблудитесь еще!
Эх, если бы…
Глава III
Тайна номер раз
После обеда Митёк еще раз дал нам всякие указания по хозяйству и повел показать омшаник, где зимовали его любимые кусачие пчелы.
За углом дома, сзади, была небольшая лесенка с перилами, которая вела в подвал. Там было очень уютно. Сухо, тепло, пол засыпан чистыми опилками и пахло медом и воском. Стояли в рядок улья, в которых отдыхали пчелы; спали там, как медведь в берлоге.