Письмо от русалки
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— Они мертвы. И Мария, и Эмиль мертвы. Велось следствие по делу об убийстве, но оно временно прекращено.
— Что тут происходит? — спросил Мартин, который прибежал, услышав возгласы Патрика. Появился и Йоста, двигающийся с нехарактерной для него скоростью. Они столпились в дверях.
— Я только что разговаривал с человеком по имени Стюре Бок. Он комиссар полиции из Гётеборга, в настоящий момент на пенсии. — Патрик сделал эффектную паузу, прежде чем продолжить. — Он прочел в газетах о Кристиане и о том, что ему угрожали, — и вспомнил,
Патрик пересказал свой разговор со стареньким полицейским. Хотя прошло много лет, Стюре Бок не мог забыть те трагические события и четко передал все важнейшие факты.
Эффект был достигнут. Все стояли с открытыми ртами.
— А мы можем получить у них материалы? — воодушевленно спросил Мартин.
— Сейчас уже довольно поздно. Думаю, это будет непросто, — ответил Патрик.
— Попробовать стоит, — сказала Анника. — Вот номер полиции в Гётеборге.
Патрик вздохнул.
— Жена подумает, что я сбежал в Рио-де-Жанейро с пышной блондинкой, если не вернусь домой в ближайшее время.
— Позвони Эрике, а потом мы попытаемся дозвониться в Гётеборг.
Патрик сдался. Никто, кажется, не собирался домой, и сам он не хотел уходить, не использовав все возможности.
— Хорошо, но на какое-то время вам придется оставить меня в покое. Я не хочу, чтобы у меня стояли над душой, пока я буду звонить.
Патрик взял телефон, ушел в свой кабинет и закрыл дверь. Эрика все поняла, когда он поговорил с ней. Она рассказала, что они с Майей поужинали вдвоем, — и вдруг ему так захотелось домой к своим девочкам, что он чуть не расплакался. Никогда в жизни Патрик еще не чувствовал себя таким усталым. Однако он глубоко вздохнул и набрал номер, который дала ему Анника.
Поначалу Патрик даже не заметил, что кто-то снял трубку.
— Алло? — услышал он, вздрогнул и понял, что должен что-то сказать.
Представившись и изложив суть дела, Хедстрём ожидал услышать отказ, но, к его большому удивлению, этого не случилось. Коллега из Гётеборга разговаривал с ним очень любезно и пообещал выяснить, где находятся материалы следствия.
Положив трубку, Патрик сидел, сжав кулаки в напряженном ожидании. Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова.
— Неужели? — прошептал Патрик. Он не поверил своим ушам, когда коллега сообщил, что они нашли нужную папку. Патрик рассыпался в благодарностях и попросил коллегу ее отложить. Завтра он что-нибудь придумает, чтобы получить эти материалы. В худшем случае — съездит за ними сам. Или отправит посыльного.
Положив трубку, Патрик еще некоторое время сидел неподвижно. Он знал, что остальные с нетерпением ждут от него вестей о том, удалось ли разыскать материалы давнего следствия. Однако ему нужно было сначала собраться с мыслями. Все детали, все кусочки мозаики вертелись у него в голове. Он знал, что они как-то связаны между собой. Осталось только выяснить, каким образом.
Прощаться оказалось на удивление трудно. Все в нем сопротивлялось, когда он обнимал дочерей и говорил им «пока», делая вид, что вернется через несколько дней. Но его самого удивило, как тяжело было расставаться с домом и с Луизой, которая стояла в прихожей и смотрела на него непроницаемым взглядом.
Поначалу он собирался сбежать потихоньку, оставив записку. Но потом почувствовал, что все же хочет проститься с ними по-настоящему. Большой чемодан он заранее спрятал в машину, чтобы поездка выглядела в глазах Луизы одной из многочисленных командировок с небольшим багажом.
Хотя уезжать оказалось неожиданно тяжело, он знал, что скоро адаптируется к новому существованию. Достаточно взглянуть на Посенера. Он уже много лет в бегах и нисколько не переживает, что оставил дома ребенка. Кроме того, дочери уже почти выросли. Скоро он и так станет им не нужен.
— Что это у тебя за командировка? — спросила Луиза.
Что-то в ее голосе заставило его задуматься. Неужели она догадалась? Эрик отогнал от себя эту мысль. Даже если она что-то подозревает, у нее нет возможности что-либо предпринять.
— Переговоры с новым поставщиком, — сказал он, перебирая в руках ключи от машины. Он поступил честно — взял маленькую машину, оставив ей «Мерседес». А денег, которые он оставил на счете, хватит на расходы ей и девочкам на год, включая оплату кредита за дом. У нее будет достаточно времени, чтобы разобраться в новой ситуации.
Эрик потянулся. У него нет никаких причин чувствовать себя подонком. Если кто-то пострадает от его действий, то это уже не его забота. Его жизнь в опасности — он не может сидеть и ждать, пока прошлое настигнет его.
— Я вернусь послезавтра, — сказал он легким тоном и кивнул Луизе. С тех пор, как он обнимал или целовал ее на прощание, прошли долгие годы.
— Приезжай, когда хочешь, — ответила она и пожала плечами.
И снова ему показалось, что что-то в ней изменилось. Но ему наверняка только показалось. А послезавтра, когда она будет ожидать его возвращения, он уже будет далеко.
— Пока, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной.
— Пока, — ответила Луиза.
Усевшись в машину и тронувшись с места, он в последний раз взглянул на дом в зеркало заднего вида. Потом включил радио и начал подпевать мелодии. Он едет к новой жизни!
Эрика с ужасом посмотрела на Патрика, когда тот вошел в дом. Майя давно спала, а сама она сидела на диване с чашкой чая.
— Тяжелый день? — осторожно спросила она, подошла и обняла его.
Патрик уткнулся лицом ей в шею и некоторое время стоял неподвижно.
— Мне нужно срочно выпить бокал вина.
Он ушел в кухню, и до Эрики донесся звук открываемой бутылки и звон бокала. Она почувствовала, что тоже не отказалась бы выпить вина, однако ей пришлось довольствоваться чаем. Самым большим минусом беременности и периода кормления было то, что нельзя время от времени пропустить бокальчик красного. Но она иногда отпивала глоток у Патрика — и этого хватало.