Письмо от русалки
Шрифт:
— Мне нужно задать тебе несколько вопросов, и пока я не могу тебе объяснить почему. Надеюсь, ты не откажешься мне помочь.
— Я к твоим услугам.
Эрика бросила на него благодарный взгляд, раздумывая, с чего бы начать. Пока ей не удалось собрать всю историю воедино. Картина все время менялась, как в калейдоскопе — однако за всем этим стояла определенная структура, которую она надеялась найти при помощи Турвальда. Как раз перед приездом в Гётеборг она прослушала сообщение от Патрика. Эрика слышала его звонки, но предпочла не отвечать, чтобы избежать расспросов. Сведения,
Собравшись с мыслями, Эрика начала свой рассказ. На одном дыхании она выдала все, что ей было известно. Турвальд напряженно слушал, положив локти на стол и сведя кончики пальцев. Иногда в животе у нее все переворачивалось, когда она произносила некоторые слова, да она и сама понимала, сколь ужасна вся эта история.
Когда она закончила, Турвальд долго молчал. Эрика почувствовала, что задыхается, словно пробежала длинную дистанцию. Один из младенцев ткнул ее ногой в диафрагму, словно напоминая ей о том, что в мире есть и хорошее.
— Что ты сама думаешь по этому поводу? — спросил Турвальд.
Чуть поколебавшись, Эрика изложила ему свою теорию, родившуюся этой ночью, пока она лежала без сна, глядя в потолок, а Патрик крепко спал рядом. Теория эта еще больше оформилась, пока она мчалась утром по направлению к Гётеборгу. Ей уже давно пришла в голову мысль, что надо обратиться к Турвальду. Только он может решить, является ли ее теория совершенно абсурдной. Он скажет, что ее фантазия слишком разыгралась…
Но Турвальд этого не сделал. Серьезно посмотрев на Эрику, он произнес:
— Это вполне возможно. То, что ты говоришь, вполне возможно.
От его слов из нее словно вышел весь воздух, ее охватило странное чувство — помесь страха и облегчения. Теперь она еще больше укрепилась в мысли, что ее догадка верна. Но последствия пока невозможно было охватить сознанием.
Они проговорили почти час. Эрика задала Турвальду кучу вопросов и узнала все, что хотела. Чтобы передать это полиции, надо собрать все факты. Иначе может получиться очень плохо. Нескольких кусочков мозаики по-прежнему не хватало. Их было достаточно, чтобы разглядеть узор, но в нем еще оставались дырки. Их необходимо заполнить, прежде чем рассказывать кому-либо о своей теории.
Дойдя до машины и забравшись в нее, Эрика прислонилась лбом к рулю. Он приятно холодил кожу. Без всякого удовольствия она думала о следующем визите — о тех вопросах, которые ей предстоит задать, и о том, что ей предстоит услышать. Эту пустоту ей вовсе не хотелось заполнять, но выбора не было.
Эрика завела машину и поехала в Уддеваллу. Взгляд на дисплей телефона показал два пропущенных звонка от Патрика. Ему придется немного подождать.
Луиза позвонила, едва банк открылся. Эрик всегда недооценивал ее. Она прекрасно умела манипулировать людьми и узнавать то, что ей было нужно. Кроме того, у нее были все данные, чтобы задать вопросы: номера счетов, регистрационный номер предприятия. И она умела напустить на себя такой деловой, требовательный тон, что сотрудник банка ни на секунду не усомнился в том, что она имеет право проконтролировать эти данные.
Положив трубку, Луиза так и осталась сидеть за кухонным столом. Всё ушло. Ну, не совсем всё — он любезно оставил им небольшую сумму, чтобы они продержались некоторое время. Но в остальном он снял со счетов все деньги — и со своего личного, и со счета предприятия.
Гнев клокотал в ней со страшной силой. Она не даст ему уйти со всем этим. Каким же надо быть дураком, чтобы считать других дураками! Он взял билет на собственную фамилию, и после нескольких звонков она выяснила, куда и каким рейсом он летит.
Луиза поднялась, достала из шкафа бокал для вина, подставила его под краник пятилитровой упаковки и увидела, как в него хлынула восхитительная красная жидкость. Сегодня она нуждается в своем напитке больше, чем когда-либо. Она уже поднесла было бокал ко рту, но остановилась, почувствовав ноздрями запах вина. Случай неподходящий. Ее поразило, что эта мысль вообще возникла в голове, ибо в последние годы у нее всегда был подходящий случай для того, чтобы пропустить стаканчик. Но только не сейчас. Сегодня ей нужна ясная голова. Сегодня ей придется быть сильной и решительной.
Вся необходимая информация была у нее на руках, она могла взмахнуть палочкой — и все с треском исчезнет, как по волшебству. Луиза хихикнула, а потом засмеялась в голос. Она смеялась, ставя бокал рядом с мойкой, смеялась, видя свое отражение в полированной дверце холодильника. Вся жизнь под контролем, власть в ее руках. И скоро раздастся треск…
Все устроилось — посыльный с материалами следствия из Гётеборга направлялся к ним. Патрик должен был бы торжествовать, но настоящей радости почему-то не испытывал. Ему так и не удалось дозвониться до Эрики, и мысль о том, что она на последних неделях беременности занимается бог весть чем, заставляла его тревожиться. Он знал, что она не пропадет. Это была одна из причин, по которой Патрик любил свою жену. Однако он не мог не волноваться.
— Они прибудут через полчаса! — крикнула Анника, которая заказывала посыльного.
— Прекрасно! — ответил Патрик, затем поднялся, взял свою куртку и, пробормотав нечто неразборчивое Аннике, когда проходил мимо нее, побежал, пряча лицо от ветра, по улице в сторону ближайшего универмага. Он чувствовал, что сердится сам на себя. Ему давно надо было это сделать, просто помешала его ограниченность. Если уж быть до конца честным, эта мысль даже не приходила ему в голову, пока он не услышал, как Кристиан называл свою сестру — Русалка.
Книжный отдел находился на первом этаже. Патрик легко разыскал его. Книги, написанные местными писателями, были поданы ярко и заметно, и он невольно улыбнулся, увидев стойку с книгами Эрики и ее портрет в полный рост.
— Как ужасно, что все так трагично закончилось, — проговорила кассирша, когда он расплачивался за книгу.
Хедстрём лишь кивнул, поскольку был не в том настроении, чтобы поддержать светскую беседу. Засунув книгу под полу, он снова почти бегом добрался до участка. Анника посмотрела на него долгим взглядом, когда он вернулся, но ничего не сказала.