Письмо Виверо
Шрифт:
Я встретил Шейлу месяцем раньше, это было случайное знакомство. Заново прокручивая в памяти разговор в спальне, я пришел к заключению, что это произошло как раз в тот момент, когда из ее жизни исчез Джимми Как-там-его, и она выбрала меня в качестве временной замены. По разным причинам, главную из которых можно выразить пословицей насчет однажды обжегшегося ребенка, боящегося огня, я не имел привычки прыгать в постель со всеми без исключения женщинами после короткого знакомства, и если это то, что Шейла ожидала, или даже хотела, то она выбрала не того парня. Что же это за общество, в котором мужчину, проявляющему минимум сдержанности, немедленно начинают подозревать в гомосексуализме.
Возможно, глупо было придавать
Краткое описание: Джереми Уил, из хорошего йеменского рода, имеет крепкие семейные корни. Поступил в университет — правда, второразрядный — и закончил его с отличными оценками по математике и экономике. Ныне, достигнув 31 года, занимается расчетами на компьютерах и имеет хорошие перспективы на будущее. Характер: замкнутый и даже нелюдимый, но не чрезмерно. В возрасте 25 лет пережил бурный роман, выжавший из него все эмоции; теперь в отношениях с женщинами проявляет осторожность. Хобби: в помещении — математика и фехтование, вне дома — ныряние с аквалангом. Наличный актив на данную минуту: 102 фунта 18 шиллингов 4 пенни на текущем банковском счету; акций и ценных бумаг по биржевому курсу на 940 фунтов. Другое имущество: старенький Форд Корина, в котором сейчас он предается грустным размышлениям; один музыкальный комплекс hi-fi; комплект аквалангов в багажнике автомобиля. Обязательства: только перед самим собой.
Что тут плохого? Или лучше так — что здесь хорошего? Может быть, Шейла была и права, охарактеризовав меня как серого человека, но только отчасти. Она ожидала Шона Коннори в роли Джеймса Бонда, а получила всего лишь меня — порядочного, старомодного, серого, среднего типа.
Но она сделала свое дело; заставила меня посмотреть внимательно на самого себя, и в том, что я увидел, было мало утешительного. Заглядывая в будущее так далеко, как только возможно, я мог различить себя, закладывающего все более сложные цифры во все более сложные компьютеры, повинуясь воле людей, делающих деньги. Тусклая перспектива — если не употреблять приевшееся слово «серая». Возможно, я попал в колею и раньше времени занял позицию человека средних лет.
Я выбросил в окно окурок третьей сигареты и завел машину. По-видимому, тут уже ничего не изменишь, к тому же я был счастлив и доволен выпавшим на мою долю жребием.
Хотя, возможно, не так счастлив, как раньше, пока Шейла не выдавила из себя свой яд.
Отрезок пути от Хонитона до фермы, раположенной возле самого Тотнеса, я преодолел за полтора часа, и поскольку еще было раннее утро, мне удалось избежать воскресных пробок на Эксетфорском шоссе. Как всегда я остановился на минуту на маленьком клочке земли возле Каттерс Корнер, где брала свое начало зеленая долина, и в высокой изгороди образовалась брешь. Я вышел из машины и облокотился на ограду.
Я родился здесь тридцать один год назад в фермерском доме, приютившемся на дне долины и походившем более на продукт природы, чем на рукотворный объект. Он был построен Уилом и Уилами, жившими здесь более четырех сотен лет. По существовавшей среди нас традиции, старший сын наследовал ферму, а младшие уходили в море.
Занявшись бизнесом, я нарушил традицию, но мой брат Боб взял ферму Хентри в свои руки и поддерживал земли в хорошем состоянии. Я не завидовал Бобу, поскольку он был лучшим фермером, чем я мог когда-нибудь стать. Я не испытывал привязанности к коровам и овцам, и подобная работа приводила меня в уныние. Наибольшее, на что я был способен, это вести для Боба его бухгалтерию и давать ему советы по распределению доходов.
Среди Уилов я был посмешищем. В конце длинной генеалогической линии охотников на лис,
Я закурил сигарету и выпустил струйку дыма в прозрачный утренний воздух, затем улыбнулся, заметив, что над трубами фермы дыма не видно. Должно быть, Боб лег поздно, как бывало всякий раз, когда он проводил вечер в Кингсбридж Инн или Котт Инн, своих любимых пабах. Этой приятной привычке настанет конец, когда он женится. Я был рад, что он наконец собрался жениться, поскольку не мог себе представить ферму Хентри без Уилов, а если бы Боб вдруг умер неженатым, то из них в живых остался бы только я, а мне совершенно не хотелось заниматься сельским хозяйством.
Я вернулся в машину, проехал еще вперед, а затем свернул на дорогу, ведущую к ферме. Бобу было давно пора ее выровнять и положить новое покрытие, что он обещал сделать уже не один год. Миновав большой дуб, который, по семейной легенде, посадил мой прапрадед, я обогнул угол дома и оказался почти в самом дворе фермы.
Затем я резко нажал на педаль тормоза, потому что на середине дороги кто-то лежал.
Я вышел из машины и посмотрел на него. Он лежал ничком, откинув в сторону одну руку, и когда я присел и дотронулся до его кисти, она оказалась холодной как камень. Я тоже похолодел, взглянув на его затылок. Я осторожно попытался повернуть ему голову, но тело уже окоченело, и чтобы посмотреть на лицо, мне пришлось перекатить его на спину. Я издал вздох облегчения, увидев абсолютно незнакомого мне человека.
Его смерть была тяжелой, но быстрой. Выражение лица говорило о том, что конец был мучительным, губы, искаженные предсмертным оскалом, застыли в жуткой усмешке, а широко открытые глаза смотрели через мое плечо в утреннее небо. Под ним образовалась большая лужа наполовину высохшей крови, которой была покрыта и вся его грудь. Никто не смог бы потерять такое количество крови медленно — она была извергнута одним внезапным взрывом, принесшим за собой быструю смерть.
Я встал и огляделся по сторонам. Вокруг было очень тихо, и все, что я слышал, это трель одинокого черного дрозда и хруст гравия под моими ногами, звучавший неестественно громко. Из дома донесся замогильный вой, перешедший в леденящий душу лай, и из-за угла выскочила молодая овчарка. Ей было не более девяти месяцев, и я решил, что это один из повзрослевших щенков Джесс.
Я протянул руку и щелкнул пальцами. Агрессивный лай сменился радостным тявканьем, и молодой пес, возбужденно завиляв хвостом, двинулся вперед забавной боковой рысью. Из дома донесся вой другой собаки, и от этого звука волосы у меня на затылке встали дыбом.
Я прошел во двор фермы и сразу же заметил, что дверь на кухню приоткрыта. Я распахнул ее мягким толчком и крикнул:
— Боб!
Занавески на окнах были опущены, свет не горел, и поэтому в комнате царил полумрак. Там что-то задвигалось, и раздалось жуткое рычание. Я открыл дверь пошире, чтобы впустить побольше света, и увидел старую Джесс, подкрадывавшуюся ко мне с обнаженными в оскале клыками.