Питер Брейгель Старший
Шрифт:
Подняв голову в бледно-синее небо, он следил взглядом за тем, как возносятся ввысь стрельчатые арки, как истаивает в воздухе каменная громада, как дробятся ее каменные грани. И большой собор святого Петра в том же городе и знаменитые старинные торговые ряды он воспринимал жадным зрением, как раньше воспринимал раскидистые или вытянувшиеся ввысь деревья, холмы, речные берега, воспринимал как нечто хотя и созданное людьми, но живое и целое, вырастающее из каменной почвы города.
Не менее замечательны были собор святого Павла и церкви святого Якова и святого Варфоломея в Льеже. Войдя в одну из них, чтобы помолиться перед дальней дорогой и получить отпущение грехов, он не мог не остановиться перед картинами и статуями, украшавшими ее. Льежу было что показать пришельцу.
Мехельн, или Малин, был тоже знаменит
На двух картинах Брейгеля изображено строительство Вавилонской башни, огромного незавершенного сооружения, устремленного к небу. Но как раз в Мехельне завершалось строительство недостроенной башни собора святого Ромуальда, которая по плану и замыслу строителей должна была достичь высоты в 170 метров, поистине головокружительной для своего времени. Быть может, пораженный ее обликом Брейгель задержался в Мехельне? Может быть, именно здесь начал он вглядываться в то, как сооружаются эти рукотворные горы?
Брейгель уже в ранних работах уверенно владел техникой живописи водяными красками. Эта техника в его времена была особенно распространена среди художников Мехельна. Может быть, и по этой причине он задержался здесь.
У каждого города были не только достопримечательности, но и свои маленькие слабости, над которыми посмеивались соседи. Мехельнцев дразнили тем, что они-де хотели погасить луну. Впоследствии на картинах Брейгеля появляются люди, которые делают эту комическую попытку. И это принимается иногда за косвенное доказательство того, что Брейгель задержался в Мехельне.
Но сколько бы ни длилось его путешествие, как бы ни был он подготовлен предварительными впечатлениями, зрелище, которое ожидало его, когда он пересек городскую черту Антверпена, вид этого поистине мирового города должны были поразить его, восхитить, оставить непреходящий след в душе.
В 1520 году в Антверпен приехал великий Альбрехт Дюрер. Дюрер к этому времени повидал уже много замечательных городов Германии и Италии. Но Антверпен изумил его. Вот несколько выдержек из его «Дневника путешествия по Нидерландам», посвященных Антверпену:
«В субботу после дня Святого Петра в оковах повел меня мой хозяин во вновь построенный дом бургомистра Анторфа [Антверпена], сверх всякой меры большой и весьма удобно распланированный, с просторными и чрезвычайно красивыми комнатами и, кроме того, с превосходно украшенной башней, огромным садом, в целом такой, что подобного ему я никогда не видел во всех немецких землях. Также там есть совсем новая очень длинная улица, по которой можно подойти к дому с обеих сторон… Также церковь Богоматери в Анторфе чрезвычайно велика, настолько, что там одновременно поют много служб, не сбивая друг друга… В церкви много священных изображений и каменной резьбы, и особенно красива ее башня. Также побывал я в богатом аббатстве святого Михаила, там имеется украшенная каменной резьбой превосходная церковь с эмпорами, я никогда не видывал подобной, и в хоре ее устроены роскошные сиденья. И в Анторфе они не жалеют никаких расходов на подобные вещи, ибо денег там достаточно. Также был я в Анторфе в доме Фуггеров, недавно выстроенном, богатом, с замечательной башней, большом и просторном, с прекрасным садом… Колонны церкви с эмпорами в монастыре святого Михаила сделаны все из цельных кусков прекрасного черного камня».
Если много поездивший на своем веку Дюрер пишет о церквах и домах Антверпена, что он никогда не видел подобного, можно легко представить себе, как все это должно было поразить воображение молодого Питера из деревни Брейгель!
Пейзаж Антверпена на долгое время останется перед его глазами. Антверпен времен Брейгеля описан внимательным путешественником, итальянцем Л. Гвиччардини. Это описание и некоторые другие источники XVI века позволяют нам отчетливо представить себе облик города. Город лежит на правом берегу Шельды, а она здесь столь широка и глубока, что самые большие корабли могут подходить к самым стенам города и разгружаться у его каменных причалов. Весь город окружен двойными крепостными стенами, между которыми находится глубокий ров. Через город проходит несколько каналов, доступных для больших и малых судов. Они и снабжают город всем необходимым. Гвиччардини явно доставляет удовольствие перечисление нескольких выразительных цифр: семьдесят четыре моста и мостика проходят над этими каналами. Двести двенадцать улиц и переулков насчитывает город и двадцать две больших и малых площади. А самая большая из этих площадей — площадь Ратуши, а самая красивая — перед зданием биржи. Четверо ворот выводят на нее, и нет в Европе площади красивее. Другая старинная площадь города получила свое имя от подъемного крана, при помощи которого разгружают большие суда. Строить деревянные дома в городе запрещено, а каменных в нем насчитывается более тринадцати тысяч! Для городского строительства существуют строгие правила: стена никак не может быть тоньше, чем след от рабочего башмака антверпенской работы.
В Антверпене несколько десятков церквей и монастырей. Главная церковь — церковь Богоматери. С ее башни открывается прекрасный вид на далекие окрестности, и тридцать три колокола звонят с ее колоколен в праздничные дни, притом самый большой только по особо торжественным праздникам.
Однако облик города определяется не только его архитектурными чудесами. Да, приезжие дивились роскошным домам нидерландской знати и патрицианских купеческих семейств, высоте церковных башен и шпилей, частично уже достроенных, частично еще строящихся и окруженных лесами, смелости строительных планов и богатству примененных материалов. Но больше всего им запоминалось живое, деятельное многолюдство города, пестрота и многоязычие толпы.
В первой половине века, то есть как раз тогда, когда Брейгель оказался в Антверпене, город был на вершине могущества, славы и преуспеяния. Для некоторых других торговых городов, гремевших в минувшие века, великие географические открытия означали катастрофу. Открытия эти изменили пути, по которым в Европу поступали товары из дальних стран. Померкла слава Венеции, закатилось могущество Генуи, ослаблены были старинные ганзейские города. Зато год от года рос торговый оборот Антверпена. Широкая и полноводная Шельда делала его удобнейшим портом для кораблей, приплывавших из вновь открытых земель. Современная английская хроника говорит, что Антверпен поглотил торговлю всех других городов. И не только городов других стран, но и старых нидерландских портов. Стихийное бедствие — обмеление реки — затруднило доступ больших судов к старинному торговому городу Брюгге. Богатый и знаменитый в XIII и XIV веках, в XVI он жил воспоминаниями о былом.
Испанские корабли, которые везли из Америки золото, корицу, перец, гвоздику, предпочитали разгружаться не в испанских портах, а в Антверпене: его не отделяли от остальной Европы горы. Сотни тяжелогруженых испанских, португальских, английских и немецких парусников подплывали по Шельде к городским стенам и выгружали на склады и рынки Антверпена драгоценные металлы и пряности, красное дерево из Бразилии, сахар и вино с острова Мадейра, ковры из Персии и Турции, шелка из Китая. Товары со всех концов света встречались на антверпенских складах. Гвоздика, мускатный орех, имбирь, черное дерево, тканые обои, парча, бархат, южные фрукты, вина, дамасские клинки, сыры, рис, слитки серебра, медная руда, изделия из бронзы, толедский бархат, рейнские вина, шерсть и сукна, оливковое масло, бумага, олово, свинец, овчины, рыба, зерно, драгоценные камни, хинин… Чего только тут не было! Один перечень может вдохновить поэта-романтика!
Бывали дни, когда у причалов Антверпена стояло по две тысячи кораблей, а по пятьсот в день входило и выходило из его порта. Ничего подобного Брейгель раньше не видывал. Высокобортные, многопалубные и многопушечные корабли, туго наполненные ветром белые паруса, резные украшения на носу и корме, разумная путаница снастей, широкие жерла пушек, узкие треугольники длинных флагов на мачтах надолго пленили его воображение, и потом они не раз возникали на его картинах и рисунках.
Купцы из Франции, Германии, Англии и особенно из Италии совершали в Антверпене неслыханные прежде по размаху и стремительности сделки, и от каждой такой сделки богател город, опередивший всех своих соперников.