Питер Пэн и Похитители теней
Шрифт:
Омбра стремительно ринулся туда.
И тут раздался звон — звук, который был отлично знаком и Карлу, и Омбре. Оба знали, что означает этот звон, но ни тот ни другой ничего не успели с этим поделать.
Динька вспыхнула как можно ярче. Она уже устала, и потому эта вспышка была менее яркой, чем та, на дороге, которая сбила с толку Карла. Эта вспышка, предназначенная для того, чтобы защитить медведя, была вдвое, если не больше, слабее. Но на этот раз хватило и ее.
Омбра издал визг, от которого у Питера мурашки поползли по коже, вытянулся и сплющился, превратившись
— Мистер Мэгилл! — крикнул Питер. — Уведите его!
Мэгилл, который только и ждал сигнала Питера, выскочил из темноты и подбежал к Карлу. Великан ревел на бегу. Карл тут же опустился на все четыре лапы. Мэгилл ухватил медведя за складку шкуры на загривке и потащил прочь из круга. Он оглянулся на Питера, который опустился рядом с сундуком.
— Эй, малый, осторожней! — крикнул он.
— Я осторожно, — ответил Питер. — Пожалуйста, отыщите Молли. Она побежала вон туда. Ее отцу нужна помощь.
— Ладно, — сказал Мэгилл. — Желаю удачи.
И повернулся, чтобы уйти.
— Погодите! — окликнул его Питер.
Мэгилл оглянулся.
— Отдайте это Молли! — сказал Питер, снимая с шеи медальон.
Мальчик не знал, остался ли там волшебный порошок и, если даже остался, хватит ли этого, чтобы исцелить Леонарда Астера — если он вообще еще жив. Но он бросил медальон Мэгиллу. Тот поймал его на лету, кивнул и скрылся.
Питер опустился на колени рядом с сундуком. Он взглянул в небо. Зеленая змея была все еще там. Она по-прежнему ходила из стороны в сторону, по-прежнему искала. Но конец ее был уже высоко в небе — она отступала. Питер бросил взгляд на луну — призрачный красноватый круг начинал понемногу светлеть. Полное затмение заканчивалось.
Питер потянулся к ближнему из двух запоров.
— Стреляйте в него! — донесся издалека стенающий голос.
Мальчик открыл первый запор. Он поежился, услышав звук выстрела, и невольно моргнул, когда пуля срикошетила от ближайшего трилита. Несколько отлетевших каменных осколков ужалили его в лицо.
— Ты промахнулся! — послышался стенающий голос. — Стреляй снова!
Мальчик взялся за второй запор. Ох!
Питер даже не слышал того выстрела, который его ранил, — только свой собственный вскрик, когда пуля впилась ему в левое плечо.
Мальчика швырнуло на сундук, и он ничком сполз на землю, удивляясь, отчего это он ничего не чувствует.
Питер попытался встать. Левая рука не действовала. Питер перекатился на бок, и мир вдруг застлала кровавая пелена боли, которая внезапно пронзила плечо, окутав все тело. Мальчик поморгал и поднялся на колени. Сундук по-прежнему стоял рядом, один край его был запачкан чем-то черным. Питер понял, что это его кровь. Он потянулся ко второму запору.
И ощутил могильный холод.
Слегка обернувшись, Питер увидел черную фигуру, увидел, как плащ Омбры приближается к короткой тени, которую отбрасывает его коленопреклоненное тело. Его рука коснулась запора в тот же миг, как плащ коснулся его тени.
Она длилась всего несколько секунд, борьба между мальчишкой и темной тварью за душу Питера. Ни тому ни другому никогда еще не доводилось сражаться так яростно. Оба были изумлены силой и находчивостью противника. И обоим довелось кое-чему друг у друга научиться. Как ни странно, Питера спасла именно его страшная рана: боль, которую он испытывал, хлынула в Омбру, тот замешкался и на миг ослабил напор.
И тут Питер, который все это время не забывал о своей цели, отстегнул наконец второй запор и откинул крышку сундука!
А в следующее мгновение, когда мир наполнился светом, Питер ощутил, как враждебное присутствие Омбры отступает и исчезает. Потом он услышал вопль Омбры, который, казалось, исходил отовсюду. Собственно, так оно и было, ведь Омбра распался на тысячи, на миллионы крохотных теней, частичек черной пыли, превратился почти в ничто. Распался и разлетелся во все стороны. И исчез вдали, так что ничего от него не осталось — только старый холщовый мешок, валявшийся на земле раскрытый и пустой.
Последнее, что почувствовал Питер, была блаженная теплота, которая хлынула в рану у него на плече, изгоняя и растворяя боль. Последнее, что он увидел, был зеленый столп света, который ринулся к свету, льющемуся из раскрытого сундука, точно атакующая кобра. А больше Питер ничего не видел и не помнил.
Сланк, Нерецца и прочие увидели ослепительную вспышку и услышали жуткий вопль.
Нерецца со Сланком переглянулись.
— И что теперь? — поинтересовался Нерецца.
— Вернемся туда, — сказал Сланк, которому никак не хотелось признавать, что мальчишка вновь его одолел. — У нас еще есть винтовка. Мы можем…
Он остановился, увидев страх в глазах Нереццы и его людей, которые принялись пятиться.
— Ну в чем дело? — осведомился Сланк и обернулся.
Волки. Громадные волки. Пятеро волков. Они, рассыпавшись цепью, наступали на них.
Волки окружали их. Они охотились.
Сланк обернулся обратно. Нерецца и прочие уже улепетывали куда-то в луга.
Сланк яростно выругался и помчался за ними.
Молли тоже увидела ослепительную вспышку и услышала нечеловеческий вопль.
«Господи, Боже милосердный! — взмолилась девочка. — Пусть это будет не Питер!»
Молли держала на коленях голову Леонарда Астера. Она понимала, что он умирает — если еще не умер. Девочка сняла с него шлем. В лице отца не было ни кровинки, глаза были раскрыты, но ничего не видели. Молли не могла понять даже, дышит он или нет.
Рядом стояла ее мать, точнее, ходячий труп, прежде бывший ее матерью. Возле Луизы Астер стоял Джордж.
— Молли, — сказал он, — гляди!
Светящийся столп менял цвет, начиная от основания. Из зеленого он сделался ослепительно-синим, а теперь синева наливалась золотом. И все эти цвета постепенно поднимались все выше и выше в небо с головокружительной скоростью. За следующие несколько секунд весь столп от земли до луны сделался золотым. А еще мгновение спустя столп исчез.