Питер Пэн и Похитители теней
Шрифт:
Питер обвел друзей взглядом. У него перехватило горло.
— Мне надо в Англию, — сказал он.
— Чего-о? — хором вскрикнули все трое.
Питер опустил голову: ему не хотелось видеть страх на их лицах.
— Но как же ты туда доберешься? — спросил Джеймс. — Даже если ты сможешь дотуда долететь, как ты ее найдешь? Океан же такой огромный!
— Знаю, — ответил Питер. — Придется лететь за кораблем.
— За кораблем? — переспросил Томас. — За кораблем тех очень плохих людей?
Питер кивнул.
— А вдруг они тебя заметят? — ужаснулся Джеймс. — А что будет, если
— Не знаю, — сказал Питер. — Но придется рискнуть. Не могу же я просто сидеть тут и ничего не делать, пока они будут охотиться за лордом Астером и… и за Молли!
Динька противно задребезжала. Она не одобряла эту Молли.
— Но что же нам делать, если ты улетишь? — забеспокоился Прентис. — Кто у нас будет за главного?
— Джеймс, — ответил Питер.
Он шагнул вперед и положил руки на плечи Джеймсу. И только тут заметил, что Джеймс, который всегда казался ему маленьким, уже догнал самого Питера.
«Он растет, — подумал Питер. — К тому времени как я вернусь, он будет уже выше меня! Если я, конечно, вообще вернусь…»
— Ты ведь будешь заботиться о них, верно, Джеймс? — спросил он.
У Джеймса глаза были на мокром месте, но он шмыгнул носом и мужественно кивнул.
— Молодчина, Джеймс! — сказал Питер и стиснул его плечи. Потом отвернулся и кашлянул, чтобы ребята не заметили, как он сам шмыгнул носом. Обернувшись, он добавил: — Если понадобится помощь, моллюсканцы всегда рядом. Только от пиратов держитесь подальше, ладно?
Джеймс, Томас и Прентис кивнули, и Питер увидел, что у всех троих по щекам катятся слезы.
— Ладно, ребята, я вернусь. Честное слово! — попытался успокоить их Питер.
Все трое снова кивнули, но видно было, что они ему ни капельки не верят.
— Ну все, пока, — сказал Питер. — Я полетел. А то корабль уйдет.
Он поднялся в воздух на несколько футов и завис, глядя на Динь-Динь. Та повернулась к нему спиной и сложила ручки на груди.
— Ну что ж… полечу один, значит, — вздохнул Питер.
Он беззаботно махнул друзьям рукой, хотя чувствовал себя далеко не беззаботно, взмыл над деревьями и направился к морю.
На миг на поляне воцарилась тишина. Потом тишина взорвалась отчаянным звоном. И это очень хорошо, что ребята его не понимали. Динь-Динь стрелой рванулась в небо, развернулась туда, куда полетел Питер, и исчезла.
И снова наступила тишина. Слышалось только, как хлюпают носами трое расстроенных мальчишек да затихает вдали гневный перезвон колокольчиков.
Глава 15
В ночь
В Лондоне темнело рано. Бледное северное солнце было не в силах прорваться сквозь городскую пелену облаков и густо-серого тумана, смешанного с угольным дымом и сажей, валящими из десятков тысяч каминных труб. Воздух, достаточно холодный даже днем, сделался и вовсе ледяным, а с моря еще несло всепроникающей сыростью.
С темнотой приходила опасность. Запутанная сеть лондонских улиц, улочек и переулков, где и днем-то легко было заблудиться, по ночам превращалась в лабиринт, непроходимый для любого неопытного чужака. Люди же опытные и подавно старались убраться под крышу до наступления темноты. Потому что по ночам лондонские улицы становились похожи на угрюмые, мрачные джунгли, где бродили грабители, убийцы и разбойники всех мастей. Слабые и уязвимые становились легкой добычей. Для лондонских бедняков ночь была временем, когда следует сбиться в кучу в своей комнатенке (если у тебя, конечно, есть комнатенка), закутаться в тряпье, пытаясь согреться, и ждать, пока непроглядная тьма сменится очередным холодным и серым рассветом.
В богатых районах города улицы освещались — отчасти — газовыми фонарями, каждый из которых создавал вокруг себя круглый островок желтого света и хотя бы отчасти рассеивал мрак. Однако и богачи редко выходили по ночам пешком: ведь хорошо одетый человек был приманкой для грабителей, готовых пойти на убийство ради дамской безделушки или золотых часов.
Так что лондонские богачи по ночам тоже сидели дома. Хотя, разумеется, они проводили это время с куда большим комфортом, чем бедняки. Самые богатые жили в собственных особняках, кушали деликатесы, приготовленные искусными поварами, и грелись у каминов, растопленных вышколенными слугами.
Вот и в тот вечер в одном из самых роскошных особняков на одной из самых широких улиц, не далее чем в сотне ярдов от великолепного Кенсингтонского дворца, [5] сидела за поздним обедом [6] семья Леонарда Астера. Столовая в особняке была такая просторная, что вполне сошла бы за теннисный корт. За столом без труда могли разместиться — и нередко размещались — человек двадцать.
Но сегодня за столом сидело всего трое: лорд Астер, его жена Луиза и их дочка Молли.
5
Кенсингтонский дворец — один из королевских дворцов в Лондоне.
6
В Англии обычно обедают ближе к вечеру, а ужина как такового вообще не бывает.
Молли была очень похожа на мать: те же густые, ниспадающие волной каштановые волосы, то же тонкое лицо. Однако самую заметную черту своей внешности девочка унаследовала от отца — огромные, сияющие изумрудные глаза. Молли была прелестным ребенком — все лондонское общество сходилось на этом. Однако же втихомолку поговаривали о том, что она «несколько необычная» — особенно с тех пор, как они с отцом несколько месяцев назад вернулись из путешествия.
О том, что произошло во время путешествия, было известно мало: основным источником информации была миссис Бамбрейк, гувернантка Молли, которая, к несчастью, большую часть событий провела в заточении в трюме пиратского корабля. Вернувшись в Англию, она рассказывала о таинственном сундуке с сокровищами и об удивительном острове, где бедняжка Молли, по-видимому, пережила какое-то страшное потрясение. Однако что именно там произошло, миссис Бамбрейк не знала, а Молли и лорд Астер наотрез отказывались говорить об этом.