Шрифт:
Глава 1
Восстановление
Старик брел по тропинке, кутаясь в поношенное пальто, чтобы защититься от пронизывающего ветра, который завывал над Солсберийской равниной. Сгущались сумерки, и старик был очень рад, что впереди уже показалась цель его пути: деревня Эймсбери.
Старик бросил взгляд на угрюмую группу массивных стоячих камней, что возвышались поодаль, слева от него. Он всю свою
Старик отвернулся. Он был недоволен собой. Он же разумный человек, не из тех, кто верит в истории, будоражащие деревню с той самой ночи: про злых духов, которые якобы блуждали меж камней, про скотину, которая как будто взбесилась, про людей, которые испытывали странные ощущения…
— Чушь! — пробормотал старик себе под нос, ускоряя шаг.
— Карр! Карр! Карр!
Птичий крик застал человека врасплох. Он вскинул голову и увидел, что над равниной кружит огромный ворон. Старик остановился. Ворон пронесся очень низко, прямо перед ним. Человек смотрел на птицу, а не на землю, поэтому не заметил, как тень птицы коснулась его тени.
Не заметил, но почувствовал.
Он не знал, что это была тень. Ему показалось, что это так, просто похолодало. Старика пробрала дрожь, он еще плотнее закутался в пальто. Голова внезапно закружилась, он пошатнулся. Придя в себя, он зашагал дальше, но не по тропинке. Он отчего-то забирал вправо, в сторону небольшой рощицы. Старик сам не знал зачем. Он чувствовал себя как во сне.
Дойдя до рощицы, он увидел престранную картину: десяток, а может, и больше животных — лиса, кролик, две собаки, несколько белок, несколько птиц и кошка. Все они совершенно неподвижно сидели рядком и не обращали друг на друга внимания: они смотрели на приближающегося человека.
Старик остановился футах в десяти, опять же сам не зная почему и зачем. Он немного постоял, глядя на животных. Потом лиса выбежала вперед. Она двигалась в его сторону, но не прямо на него и прошла мимо так, что их тени пересеклись. Как только это произошло, человека снова пробрал леденящий холод, лисица же испуганно взглянула на него, как будто только что его заметила, и умчалась прочь.
Следом за лисой вперед вышла одна из собак. Она вела себя так же, как лиса: пробежала так, чтобы ее тень скрестилась с тенью человека, а затем убежала. За ней последовала вторая собака, а за ней — все остальные звери и птицы.
С каждым разом старику становилось все холоднее. Но теперь помимо холода он ощущал еще и чье-то присутствие — чье-то присутствие внутри себя! Пока что оно было слабым, но старик чувствовал, как оно становится все сильнее по мере того, как животные разбегаются и разлетаются в разные стороны. Что-то чуждое переходило из животных в него. Он понимал это, но поделать ничего не мог. Ему оставалось только наблюдать за происходящим, как будто во сне.
Когда последнее из животных скрылось в траве, старик вернулся на тропинку и, по-прежнему как во сне, зашагал своей дорогой в сторону Эймсбери. Он добрался до деревни, как раз когда солнце спустилось за холмы. Но вместо того чтобы пойти к себе домой, где жена как раз готовила ужин, старик направился в «Джордж-отель», самый старый трактир в деревне.
Он не стал входить в трактир, а остановился напротив окна. Внутри уже зажгли свет, и фигура старика отбросила
Минуту спустя мимо прошла еще одна женщина, потом мужчина, снова женщина, затем ребенок. Их тени скрещивались с тенью старика, и они торопливо скрывались в темноте. Теперь старик уже отчетливо ощущал в себе чужое присутствие. Оно все еще было очень слабым. Старик осознал, что существо вроде как ранено, но исполнено яростной решимости. Решимости и злобы. Существо было очень, очень разгневано.
В своем полузабытьи старик каким-то образом понимал, что гневается оно не на него. Кем бы это существо ни было, его оно использовало всего лишь как средство для достижения своей основной цели. Старик не знал, что это за цель. Не знал — и знать не хотел.
Со стороны дороги послышались цокот копыт и скрип колес. Старик повернул голову и увидел, как к трактиру подъехал дилижанс, направляющийся в Лондон. Кучер, кряжистый, краснолицый человек в толстом шерстяном пальто, натянул вожжи, остановил дилижанс и спрыгнул с козел. Он кивнул старику, ответа не дождался, пожал плечами и вошел в трактир. Пару минут спустя он появился в дверях вместе с пассажиром, которого и усадил в дилижанс. Кучер собирался уже взобраться на козлы, и тут что-то заставило старика шагнуть вперед и в сторону так, чтобы его тень упала на кучера.
В тот же миг старик почувствовал, как чуждое присутствие оставило его. Он отшатнулся назад, едва не упал, ухватился рукой за стенку трактира. Потом повернулся, не глядя на кучера, и торопливо зашагал по улице в сторону своего дома. Назад он так ни разу и не оглянулся. Он уже решил, что жене о том, что с ним случилось, рассказывать не станет. И вообще об этом рассказывать не станет, никому и никогда.
Пять часов спустя дилижанс подъезжал к лондонским верфям. Пассажиры были растеряны и рассержены: они должны были приехать вовсе не сюда, дилижанс миновал все положенные остановки. Люди шумели и бранились, барабанили кулаками в стенку. Кучер не отзывался. Он их будто не слышал.
Наконец дилижанс остановился на улице возле дока Святой Екатерины. Кучер слез с козел и ушел, бросив дилижанс вместе с разгневанными пассажирами. Была полночь, на верфях царила тишина, слышался лишь скрип снастей да плеск волн о борта судов.
Кучер уверенно шагал по причалу в сторону корабля, носившего название «Фантом». Он поднялся по трапу и взошел на корабль. Вахтенный матрос попытался было преградить ему путь, но кучер, куда более высокий и плотный, без труда отодвинул его в сторону. Он подошел к люку, ведущему в трюм, спустился по трапу и направился по коридору, ведущему в сторону кормы. Дойдя до двери, он пять раз стукнул по ней увесистым кулаком.
— Чего?! — взревел в каюте сердитый голос. — Чего надо?
Дверь распахнулась. На пороге стоял капитан «Фантома», человек по имени Нерецца. Посреди его лица, там, где следовало быть носу, зияла дыра. Обычно Нерецца носил деревянный нос, но не тогда, когда спал.
Нерецца уставился на кучера. На его лице отражались изумление и ярость одновременно.
— Ты кто такой, черти бы тебя взяли? — осведомился он, потянувшись за ножом, который держал на столике.