Питер, Поль и я
Шрифт:
— Дорогая, посмотри на меня.
Я подняла глаза и с облегчением поняла, что все закончилось. Он снова стал Питером и больше не собирается дразнить меня. Признаться, у меня уже не было сил играть в эту игру. «Сюрприз» вышел из-под контроля и разросся до размера атомного гриба над Хиросимой.
— Я здесь всего на две недели, пока он в отъезде. Мы неплохо проведем время, будь спокойна.
— Ты сводишь меня с ума. — Я поняла, что сейчас расплачусь от отчаяния. Сколько валиума потребуется, чтобы вернуть меня в нормальное
— Со мной ты будешь так счастлива, что забудешь о нем в два счета, а когда он приедет из своей Калифорнии, то не пустишь его даже на порог.
— Я хочу, чтобы он вернулся сию же минуту! —завопила я что есть мочи, надеясь таким образом изгнать из него злой дух, поработивший его душу, а он занялся моим бюстгальтером, стараясь его расстегнуть. — Убирайся!
— Не могу, — мягко возразил он, напомнив мне о нежности и деликатности Питера, и я залилась слезами, припав к его плечу. Господи, какой ужас! Мой возлюбленный — сумасшедший. Но я люблю в нем все, даже его безумства. — Я обещал ему позаботиться о тебе во время его отъезда. Я не могу оставить тебя. Он меня убьет.
— Это я тебя убью, если ты не прекратишь ломать комедию, — простонала я.
— Успокойся, расслабься. Я помогу тебе приготовить обед. Посиди минутку, отдохни, я все сделаю сам. На-ка, выпей, тебе станет легче. — Он протянул мне стакан с недопитым виски и подвязал другой передник.
Я тупо следила за тем, как он уверенно передвигается по кухне. Меня не оставляло чувство, что в мою жизнь вмешались марсиане. Он добавил не менее шести специй в суп, кипевший на плите, поставил в духовку замороженную пиццу, без лишних слов приготовил салат и испек чесночный хлеб. По прошествии десяти минут он обернулся ко мне с улыбкой и объявил, что обед готов.
— Хочешь, я позову детей? — услужливо спросил он. Икота уже перестала его мучить, и он отпил еще виски.
— А что я им скажу? — промямлила я. Голова у меня кружилась, мысли разбегались. Я отхлебнула виски. Мне придется выпить гораздо больше, чем ему, чтобы хоть немного забыться. — Ты что, собираешься и дальше продолжать свою игру?
— Они привыкнут ко мне, Стеф. И ты тоже, вот увидишь. Через две недели вы и думать о нем забудете. Со мной гораздо веселее, чем с ним. И я готовлю лучше… не говоря уж о… — Он снова потянулся к застежке моего бюстгальтера, но я в ужасе отпрянула.
— Прошу тебя!.. О Господи, Питер… не сейчас! — Что я говорю? «Не сейчас». Да никогда в жизни! С этим сумасшедшим у нас ничего не может быть. Питер всегда оставлял страсть за дверями спальни и не позволял себе ее демонстрировать. Видимо, сдерживающие факторы у него теперь начисто отсутствуют.
— Я позову детей, а ты посиди отдохни, — заботливо предложил он и, прежде чем я успела его остановить, выглянул в коридор и крикнул: — Эй, ребятня! Обедать!
Не успела я и глазом моргнуть, как в кухню примчался Сэм. Увидев Питера, он замер на пороге. Лицо его расплылось в улыбке:
— Вот это да! Так одеваются в Калифорнии?
— Ну, если честно, то лосины я купил прошлым летом в Милане, — гордо ответил он. — А тебе нравится?
— Да… это… это клево! — Сэм радостно ухмыльнулся. — Но вот маме вряд ли понравится. — При этих словах он взглянул на меня, чтобы проверить мою реакцию, но мне было дурно, и я не смогла вымолвить ни слова, а только молча кивнула и улыбнулась.
Тут в кухне появилась Шарлотта. При виде Питера она удивленно присвистнула:
— Что случилось? Ты не уехал, Питер? Я думала, ты уже в Калифорнии. Ты выглядишь как рок-звезда.
— Спасибо, Шарлотта. — Он широко улыбнулся ей, расставляя на столе тарелки. — А твоя мама уверяла меня, что ты будешь в ужасе от моего наряда.
— Я-то нет, а вот она в ужасе, могу поспорить, — хохотнула Шарлотта, садясь за стол напротив меня, и я поняла, что в мгновение ока потеряла контроль над детьми. — Однажды я купила блузку вроде твоей рубашки. Мама заставила меня вернуть ее обратно в магазин. Она сказала, что в ней я похожа на проститутку.
Я отхлебнула еще виски, пока Питер или Поль (или как там его еще) нарезал пиццу.
— Я тебе дам поносить свою рубашку, если твоя мама будет не против, — великодушно отозвался он.
Дети уплетали обед, нахваливая суп. Он положил в него слишком много специй, однако им это пришлось по вкусу. Я никогда не сыпала в еду столько приправ. Сэм терпеть не мог специи, а Шарлотта вечно куксилась за столом, ругая мою стряпню. Но то, что приготовил он, они съели полностью и даже попросили добавки. К концу обеда я порядочно захмелела.
— Что с тобой, мама? Тебе нехорошо? — спросил Сэм, продолжая болтать с сумасшедшим поваром, угостившим нас обедом.
Опрятный, сдержанный, несколько старомодный мужчина, которого я когда-то знала под именем Питера, исчез. И я была почти уверена, что он исчез навсегда и больше не вернется. А может, исчезла я сама.
— Я просто устала… — рассеянно пояснила я.
— А что ты пьешь? — с интересом осведомился Сэм.
— Чай, — ответила я тоном заправского алкоголика.
— Твой чай пахнет как виски, — язвительно заметила Шарлотта, помогая Питеру убирать посуду со стола. Мне удавалось приобщить ее к домашнему труду только под угрозой смерти. Оказывается, чтобы заставить ее помогать по дому, надо всего лишь надеть черную сетчатую рубашку и сверкающие зеленые лосины.
— У твоей мамы был тяжелый день, — мягко заметил Питер, то есть, увы, Поль. — Она устала. Я собираюсь отвести ее в спальню и пораньше уложить в постель, — добавил он, и они восприняли эту информацию без каких-либо возражении.