Питер, Поль и я
Шрифт:
— Я обманывал себя, Стеф. Мы можем пожениться, однако я все равно буду от него зависеть. — Он сказал об этом прямо и честно. Он никогда мне не лгал и не собирался лгать и теперь. — Мне придется делить тебя с ним, даже если ты любишь меня больше, чем его.
— Иногда мне кажется, что так оно и есть. — Я тоже не хотела ему лгать. Но была уверена, что Питера люблю все-таки сильнее.
— Мне кажется, ты по-настоящему любишь только его, Стеф. Может, тебе стоит откровенно поговорить с ним о своих чувствах?
— Боюсь,
— Как говорит Шарлотта, он страшный зануда, — подытожил Поль. — Наверное, вы чем-то похожи. Вы друг друга стоите. Но жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Или потерять меня. У меня все внутри холодеет, как подумаю, что мне придется провести бесконечные месяцы с отвинченной головой, а вы тем временем окончательно разругаетесь. Хотя бы раз заставь его сделать тройное сальто. Впрочем, нет, он ведь такой неуклюжий увалень. Еще, чего доброго, покалечит себя или тебя. Будь осторожна.
Поль мужественно старался скрыть, как ему тяжело со мной расставаться. Утром он вышел из своей комнаты в черных замшевых леггинсах, черном пиджаке с блестками и черных ботинках из крокодиловой кожи на высоких каблуках. Я еще ни разу не видела его в таком консервативном наряде и таким мрачным.
— Мне больно расставаться с тобой, Стеф, — печально промолвил он. — Я ведь не знаю, увижу ли тебя снова и встретимся ли мы еще когда-нибудь.
— Думаю, что да. — Я робко улыбнулась ему. — Вряд ли я решусь порвать с кем-то из вас двоих. Должно быть, это как наркотик. Надо снова наведаться к доктору Стейнфилду — пусть что-нибудь мне пропишет. И так будет продолжаться до бесконечности.
— Прошу тебя, не делай этого. Зачем тебе его советы? Ты сама знаешь, что тебе нужно. — Он грустно улыбнулся, и я всем сердцем ощутила его любовь.
— Береги себя, — шепнула я, и он поцеловал меня в последний раз. На пальце у меня сияло рубиновое кольцо. Я решила, что никогда его больше не сниму. Поль просил меня носить его в память о нем.
— Передай от меня привет детям. — Шарлотта и Сэм уже уехали в школу. Оглянувшись на служащего, который затаскивал его чемоданы в лифт, Поль на прощание сказал: — Будь счастлива, Стеф, что бы ни случилось.
Я не успела ответить ему, как дверь лифта закрылась, и я с тоской подумала, что, наверное, никогда больше его не увижу. В ту минуту я была уверена, что это наша последняя встреча, и сердце мое сжалось.
Я катила в направлении аэропорта в матово-фиолетовом «торнадо», который арендовал для меня Поль, и его слова все время вертелись у меня в голове. Где-то он сейчас? Может, ему уже открутили голову и вынули провода? Я подозревала, что у него какие-то неполадки в системе: всю неделю у него из левого уха
Стоя в зале аэропорта в ожидании Питера, я не переставала думать о Поле. В моей жизни такого не было и больше не будет. Признаться, с Роджером было скучновато. Он любил поспать, поваляться на диване, посмотреть телевизор. Иногда он тайком от меня смотрел даже «Опасность!» и «Джеральдо». Стоило мне войти в комнату в этот момент, как он тут же переключался на другую программу. Но с Питером и Полем нет места скуке. Более того, они дополняли друг друга. Вместе они составляли одного мужчину. И какого мужчину!
Я так задумалась, что не заметила, как Питер вышел из самолета, и очнулась только тогда, когда он остановился рядом и крепко обнял меня, не говоря ни слова. Он поцеловал меня и, чуть отстранившись, посмотрел в глаза.
— Все в порядке? — спросил он, внимательно меня разглядывая, как будто я должна была совершенно перемениться за время нашей разлуки. Но я была все та же и все так же влюблена в него, как и в первую нашу встречу. На нем были пиджак, серые брюки, серая водолазка и новая пара туфель «Гуччи», которую он приобрел в Калифорнии. Он выглядел потрясающе, как всегда. Он снова подстригся, и вид у него теперь был ухоженный и мужественный. — Я так беспокоился за тебя.
— У меня все отлично. — Все, кроме спины, — после двух недель тройных сальто и четырехкратных кульбитов в воздухе. Поль предложил мне нанять тренера по прыжкам. — Как Калифорния?
— Все так же. — Собирая свой багаж, он рассказывал мне о том, как прошла поездка, но ни словом не обмолвился о Поле. Кода мы направились на стоянку, он обратил внимание на кольцо с рубиновым сердечком, сиявшее у меня на пальце. — Откуда это у тебя? — спросил он. Однако я знала, что он догадывается откуда. И кто его подарил.
— От тебя, — спокойно ответила я, и он с присущей ему вежливостью воздержался от комментариев. Но когда он увидел фиолетовый «торнадо», у него вырвался стон отчаяния.
— Разве нельзя было арендовать автомобиль другого цвета?
— У них оставались только такие цвета, — любезно пояснила я.
— А сколько времени «ягуар» пробудет в ремонтной мастерской?
— Три месяца.
— Надеюсь, он не успел его перекрасить?
Я помялась в нерешительности и кивнула:
— В прелестный перламутрово-синий цвет. Поль надеялся, что тебе понравится.
— А почему не оранжевый или лимонно-зеленый? — раздраженно пробурчал он, кидая свои чемоданы в багажник и сердито сверкнув глазами.
— Он решил, что ты предпочитаешь синий.
— Я бы предпочел, чтобы он не садился за руль моей машины. А еще, — мрачно добавил он, опускаясь на сиденье, — я бы предпочел, чтобы он вообще к тебе не приезжал. От него одни неприятности. Кроме того, он дурно влияет на детей.