Питирим
Шрифт:
– Дело пастырское имеет весь успех и плод, - говорил Питирим своим клирикам, - только тогда, когда не токмо словом, но и личиною своею пастырь на сердца человеческие действует.
Царь был того же мнения. Подчиняясь царю, подчиняясь синоду, церковный служитель должен был в то же время вид иметь "независимый, службу творить непристрастно, но с прилежанием и токмо перед богом, дабы миряне видели его пастырскую рачительность за них, выше всего предстоящую".
Подхалимство поповское царь осудил и в Духовном регламенте: "они не токмо не полезны, - сказал он о подхалимах, - но и весьма вредны дружеству, отечеству и церкви;
Нижегородские люди, а особенно купцы и еще особеннее - те из них, которые отрешились от раскола, с громадным вниманием и с превеликим любопытством наблюдали исподтишка за тем именно, как молятся "царь и его немка-царица". Оказалось, усерднее, терпеливее их и набожнее никто и не молился в соборе в эту обедню. Царь доказал, что власть божию он видит над собою и преклоняется перед ней. А царица перещеголяла в мольбе самих нижегородских богомольниц.
И это было необычайно приятно посадским людям видеть, и необычайно приятно было им сознавать, что Петр - не такой "безбожник и хулитель славы божьей", как о нем люди рассказывают. "Может, и врут все про царя. Оклеветать, кого хочешь, возможно", - начинали думать про себя посадские, стукаясь теперь от всей души маслеными лбами о каменный пол собора.
Стало быть, врут, ошибаются учителя раскола, говоря о том, что царь подчинил себе церковь и что взял он ее себе на службу для вящего укрепления своей власти, для закабаления народа при содействии церковной службы и ее служителей.
А приближенные к царю вельможи, приехавшие сюда из Питера, в душе дивились Петру: "не каждый сие сумеет". Они видели, какое посмеяние церкви у себя во дворцах царь производил в Москве и в Питере. Они были свидетелями "нощеденствий Всепьянейшего собора". Некоторые из них даже присутствовали на тризне по убиенном царевиче Алексее. Тут же пировали и примешанные к заговору его люди. Было великое нощеденствие, на котором, вместо покойного Никиты Зотова, выбирался новый князь-папа Петр Иванович Бутурлин, бывший "санкт-питербурхский митрополит". Всем памятно непередаваемое словами непристойное избрание "Бахусуподражательного отца" в Питербурхе, когда сам царь восклицал наподобие попа: "во имя всех пьяниц, во имя всех стекляниц, во имя всех дураков, во имя всех шутов..."
Теперь эти вельможи, поняв царя, также показывали провинциалам свою необычайную набожность. Клали усердно земные поклоны и тихо вслед за царем баском подпевали певчим.
Итак, поп угодил царю. Вышел приказ епископу наградить протоиерея Алексея Васильева "денежно".
В покоях епископа разговор шел о борьбе, которая велась епископом до сего времени с расколом. Питирим показал гостям громадные кипы "покаянных свидетельств" и прошений раскольников об обращении их в церковное православие.
Обхватив руками кипы бумаг, волокли их мимо гостей красные от натуги, потные и безличные, похожие один на другого, дьяки и подьячие Духовного приказа во главе с дьяком Иваном. Затем проносили дьяки староверские книги и рукописи, вывезенные из скитов.
Дьяки и подьячие шли мимо стола медленно и торжественно, будто несут перед царем и епископом трупы умерщвленных врагов, а с ними и отбитое в боях у врагов оружие.
В глубокой тишине мерно и глухо стучали их сапоги.
Петр смотрел с довольным видом на эти трофеи. С таким же лицом, вероятно, провожал он после боя толпы плененных им шведов. А может быть, с таким же лицом осматривал в давние времена своего царствования и развешенных по кремлевским стенам стрельцов.
Когда дьяки скрылись в двери Духовного приказа, Петр сказал Питириму тихо:
– Ныне пред нами открыта нива церковная, не заросшая тернием суемудрия и суеверия, но чистыми словами, божиими семенами обсеянная. Священному сану много дано, и не будет лишним, коли духовный сын откроет священнику на исповеди злое намерение на государя и на ставленных им людей заговор, измену и бунт, а священное лицо о том донесет куда следует... О таком методе вы и получите от Синода дополнения к регламенту. Следите за оным строго. Исповедь - превеликое удобство в государевом деле.
После архиерейской трапезы Петр уединился с епископом и, восхваляя заслуги его, сказал, что победами никогда он своими не восхищался и что в Нижегородской епархии многое множество существует "разноплеменных язычников и мухаметан". Он назвал мордву, которая "опасна", назвал, сверкнув глазами, издавно известных своим непокорством "черемисов", а также чувашей и татар.
"Разноречие и разноверие не способствуют креплению державы". Об этом так же много думал и сам Питирим. И наедине сам с собой неоднократно разрабатывал он мысленно планы великого похода на иноверцев-язычников, подобного походу на керженских раскольников, о чем и поведал он тут же царю.
Петр одобрил мысли Питирима, "милостиво" похлопав его по плечу. После этого он многое расспрашивал о местных гражданских властях, о купцах и обывателях. Епископ обо всем рассказал подробно, причем указал на двуличие многих купцов в вопросах веры. Многие из них втайне до сих пор имеют склонность к расколу. Особенно строго он осудил вельможу, купца-солепромышленника Строганова, у которого в дому царь остановился. Есть свидетельства верных людей, что в подвале под церковью "Рождества", "которою любовалось его величество", бывают тайные собрания "нераскаянных" раскольщиков. Так описал Строганова епископ.
Царь нахмурился. Лицо его передернулось. Он поблагодарил Питирима за то, что тот сказал ему всю правду о строгановской церкви.
После этого епископ сообщил об Олисове, о Пушникове и особенно похвально отозвался о Филиппе Рыхловском, бывшем раскольнике, но усердно ковавшем в кандалы всех раскольников и воров. Петру очень понравился рассказ Питирима о кузнеце.
Из архиерейского дома Петр отправился с генералитетом на берег Волги.
VII
Тридцатое мая было днем великого торжества в Нижнем Нове-Граде. Петр праздновал пятидесятилетнюю годовщину своей жизни. В этот же день праздновалось по церквам и приуроченное к сему торжеству минувшее пятисотлетие Нижнего Нове-Града, об основании коего у летописца сказано:
"...Древле низовскою землею владели идолопоклонники Мордва. Благочестивый великий князь, ныне духом в бозе, а нетленным телом своим в граде Владимире почивающий, Юрий Всеволодович Суздальский, дабы оградить владения свои от набегов оной Мордвы (и Булгар), заложил в 6729 году на устье Оки-реки град и нарече имя ему Нижний-Нов-Град и постави в нем церковь во имя святого архистратига Михаила деревянную, а в 6736 году и каменну соборную".
Мордва противилась. Князь Юрий пролил кровь русскую и мордовскую и овладел Дятловыми горами для постройки города.