Питомец
Шрифт:
Осуждаете? Не стоит, палку никто не перегибал, а что касаемо совести, то она давно почила в бозе. Как тело сменилось, так она и отлетела в вышний мир. Какая может быть совесть после того, что заведующие небесной канцелярией со мной учинили. Впрочем, низкий им поклон за то, что в баобаб не запихали.
Так вот, некоторые рыбаки быстро прочухали интересную фишку и пошли по пути наименьшего сопротивления. И вот до чего додумались: если выставить в виде подношения какой-нибудь деликатес, то черный разбойник становится необычайно добрым и обычно душевно благодарит. Да-да, вы не ослышались, бессовестный гад, рэкетир и налетчик обычно подрабатывает загонщиком рыбных косяков в сети, совмещая полезное с приятным. Кое-кому — разминка, мужикам — царский улов. Не прошло и седмицы, как на некоторых фелюгах появились флаги с вышитым черным рургом.
Правда, были и такие, которые не погнушались сыпануть в дары яду. Еще одна ватага наняла мага, дабы извести досаждающего гада. Пришлось пресечь крамольные мысли и устроить показательные расправы. Так сказать, пройтись каленым железом… То, что с подношением не все в порядке, я понял, когда почувствовал эмпатическую волну нарастающего злорадства, предвкушения и какого-то довольства, приправленного скорейшим пожеланием смерти. Причем фонила вся команда. Горе-бунтовщики остались живы и почти целы, чего нельзя сказать о судне, горело оно хорошо. Барахтающихся в воде рыбаков подобрали экипажи промышлявших по соседству фелюг.
Сквозящую силой ауру мага было видно издали. Наплевав на возможные последствия, ваш крылатый слуга принял решение раз и навсегда расставить все точки над «i», установив единоличное главенство в промысловом районе. Останусь я тут жить или переберусь в другое место, но запомнить меня обязаны надолго, чтобы сказания из поколения в поколение передавались. Причем не только в роли бандита. Слава Робин Гуда тоже не повредит. Рыбкой-то мужиков я снабжал регулярно.
Укрывшись магическим щитом и приглушив собственную ауру, я незаметно подплыл к рыбацкому коггу. [13] А хозяин-то явно не бедствует, да и маг, расположившийся на носу судна, подтверждал наличие у работяг звонкой монеты. Стараясь не шуметь, подводный пловец всплыл у бушприта и осторожно вскарабкался наверх.
13
Когг — средневековый парусный корабль, имеющий как одну, так и две мачты, высокие борта и мощный корпус.
Плотно прижатые к спине крылья, напряженные мышцы лап и пляшущее на кончике языка пламя… Я готов нести (или причинять, как там у Сейлор Мун, гхм, гхм) справедливость во имя себя любимого (главное не умереть от скромности). Рывок. Удар хвоста, сопровождающийся звонким шлепком, и оторопевший маг, выпустив воздух и согнувшись в три погибели, торпедой улетел за борт. Команда, попав под плотную волну выпущенного на волю животного страха, побросала снасти и разбежалась кто куда. Двое молодых парней, завизжав подобно девицам, сиганули за борт и быстро заработали руками (в отличие от тонущего мага. Бедняга не сподобился научиться плавать). Вот это скорость! Дельфины горько рыдают в отдалении. Сих пловцов в бассейн бы, мировые рекорды бить. Пока я нырял за утопленником, парубки выбрались на берег, а до него — метров триста пятьдесят как-никак. Я грешным делом думал, что они без сил попадают на пляж и будут отлеживаться до второго пришествия, но нет, ошибся, прости господи. Парни молодые, силушкой природа их не обидела (экология здесь не нарушена, не то что на Земле), взяв ноги в руки, мигом скрылись в лесу. М-да, видимо, они решили, что лесные твари — сущая мелочь по сравнению со злобным рургом. Флаг им в руки. Вытащив из воды куль с картошкой, в коего превратился некогда грозный маг, я привязал его к мачте, в знак презрения навалив перед ним кучу дерьма. Намек более чем прозрачен.
В довершение всего моя карающая длань, в смысле лапа, прошлась по такелажу и снастям, превратив все в жалкие обрывки. Ни один рыбак не дернулся, чтобы защитить имущество. Вот что значит репутация! К моей великой радости, попыток оспорить главенство крылатого хозяина побережья над всеми остальными больше не случалось. Прав Аль Капоне: доброе слово и пламя из пасти понимается намного лучше, чем просто доброе слово.
Думаете, у меня совсем крыша поехала? Спешу разочаровать скептиков и предложить всеобщему вниманию краткую выжимку из сонма логических выкладок. Идея подчинить рыбаков не просто лежала на поверхности, она напрашивалась сама собой. Почему? Элементарно, Ватсоны! Надеюсь, вы не будете отрицать факта заметности большого рурга? Пятиметровый размах крыльев трудно скрыть от человеческого внимания. Это только неискушенным горожанам тайга кажется пустующей на десятки миль вокруг. На самом деле зеленое море скрывало в своих глубинах толпы грибников, охотников, добытчиков дорогих дикоросов, а также беглых преступников, что пополняли многочисленные шайки татей и прибрежных джентльменов удачи, маскирующихся под мирных ватажников. По лесным дорогам то и дело поднимали пыль и месили грязь купеческие караваны и кибитки. Купцы, понятно, в одиночку не ездят: возничие, челядь, охрана, приказчики. Тьма народу на постоянной основе без устали шастает туда-сюда. Да, появление толп размыто по времени, но сути дела это не меняет.
Черный рург приметен сам по себе, к тому же не раз и не два успел засветиться перед деревенскими жителями и купеческими караванами. Летающая громадина — новость не последнего разряда. Так что появление отряда охотников под пятой каменного утеса с уютной пещеркой — дело времени, причем не столь отдаленного, как думают некоторые. А оно мне надо? Ежу понятно, что подобное внимание ничего хорошего лично мне не несет. Плавали, знаем. Охотники так и так появятся, но пусть встреча состоится на моих условиях.
Как сего достичь? Не одна ночь оказалась угроблена на бесконечные думы. Польстившись на шапку, голова выдавала горы идей, по большей части неосуществимых. Как ни крути, но я должен стать «сильным». Для начала на местечковом, потом — на региональном уровнях. Каким образом мелкому (ладно, уговорили, уже не мелкому) рургу добиться поставленных целей? Верно — пойти по пути наименьшего сопротивления… Таким образом, за короткий срок я превращался в значимую фигуру, которую нельзя провести на мякине. Привязанные ко мне рыбаки просто не дадут. Они сами не заметили, как стали зависеть от рурга, наполняющего их сети… Да-да, дьявольский замысел.
От тяжких дум о будущем крылатого барона оторвало появление мелкого зеленого соплеменника. Малыш писком привлек внимание старшего товарища. Когда он был готов внимать, зеленый разведчик передал ему картинку погони большой группы вооруженных всадников за дилижансом с десятком верховой охраны. На второй картинке транспортное средство уже догорало. Стелящийся над землей дым темным саваном накрывал неподвижные тела, позы которых свидетельствовали о недавнем расставании с душами. Пассажиры дилижанса дорого продали свои жизни.
Хм, непорядок. Можно оставить все как есть, люди и без крылатых помощников разберутся, но какое-то неясное чувство тянуло меня к месту трагедии. Решив, что хуже уже не будет, я сорвался с уступа…
Ну-ка, ткните когтем в того, кто решил, что хуже уже не будет, а то некультурно на себя показывать. Наивный чукотский юноша…
— Сяка-сяка! Иго! — оттолкнув мелкого зеленого дракончика, взвизгнуло мое наказание и потянулось ко мне ручками.
Следом за возмущенным детским писком в разуме вспыхнула размазанная картинка гротескной лошадки с крыльями. Причем уродливая лошадь удивительным образом напоминала вашего покорного слугу.
— Иго! — шлепая ладошками по покрытой росой траве, Лири подползла ко мне, крепко обхватив ручонками за шею. Удивительно, сколько сил, оказывается, скрывается в этой шебутной малявке. Образ, где малышка шагает ножками, был проигнорирован. Ползать на четырех конечностях оказалось прикольней.
Вот что мне с ней делать? Мелкая «невестушка» из грозного рурга веревки вьет. Тяжело вздохнув, подхватываю чумазое чадо передними лапами и под оглушающий счастливый визг взлетаю над лесом. М-да, фиговый из меня воспитатель, а жених — еще хуже. Неконтролируемая злоба начинает захватывать сознание. На последнем слове удерживаю остатки человеколюбия и с трудом избавляюсь от желания передушить имачинских баб и жрецов Пресветлой. Сцепив зубы, запихиваю злобу глубоко в нутро, иначе вернусь в городище и спалю всех пейзан, припершихся на торжище из зачуханного подобия монастыря, расположенного на окраине поселка. Не стоит пугать девочку, слишком уж она чувствительна в ментально-эмоциональном плане. Вряд ли малышке понравятся образы и картины лишения жизни некоторых двуногих соплеменников. Впрочем, я не слишком огорчусь, если их передушит кто-нибудь другой. Так бы их всех… Все, успокоился, я сказал! Дыши ровнее, маши чаще, высоко не залетай.