Питомец
Шрифт:
— Ким тоже не жилец, — с едва слышной ноткой печали и сожаления в голосе сказал маг, наклоняясь над молодым темноволосым парнишкой, который часто хватал ртом воздух.
В груди брюнета что-то булькало, а на губах пузырилась красная пена. Бледная, как полотно, кожа умирающего была покрыта крупными бисеринками пота, а руки пытались удержать синюшные кишки, вываливающиеся из распоротого брюха.
— Прости, — прошептал маг, вгоняя между ребер мальчишки лезвие стилета. Схватившись за руку убийцы, молодой наемник засучил ногами, распахнул глаза и застыл, скованный потусторонней смертной стужей. Почувствовав свободу, утроба исторгла вонючий клубок внутренностей.
— Что будем делать, Дрон? Мелкий паршивец и дочка барона — того… Тю-тю! — Добив последнего раненого и оглядывая заваленную телами людей и лошадей дорогу, спросил любитель больших сисек и метательного оружия.
— Что делать? — переспросил маг, вытирая кровь с лезвия о плащ убитого юноши. — Половину денег за работу мы получили, и не наша вина, что маркиз с дочкой Лера сбежали. Герцог мог бы потрудиться и дать точную информацию об охране ублюдков. Я не люблю терять по четыре с половиной десятка бойцов, мне ведь потом заново набирать людей, снаряжать отряд и терпеть издержки. А делать мы должны следующее — хватать, пока не поздно, деньги да манатки и мотать далеко-далеко отсюда. Лера и Тройс нас в живых не оставят. Первый ясно за что, а второй — за то, что не справились. Аванс прекрасно делится на троих. Не находите?
— А как же десяток Тома? — Ударив старшую девушку по лицу, чтобы не верещала, и разодрав на ней платье, спросил шрамобородый.
— У мелкого маркиза осталось полтора десятка гвардейцев и маг. Мне он, конечно, не чета…
— Нет! Не надо, прошу вас! — Заливаясь слезами, пуще прежнего запричитала бывшая служанка маркизы.
— Хороша ягодка! А ну заткнись!
От второй хлесткой пощечины у пленницы мотнулась не только голова. От удара служанка качнулась всем телом. Кривой засапожник, моментально возникший в руке наемника, от пупка до горловины вспорол нательную рубашку, остановившись у нежной шеи. Заставив девушку застыть, острый клюв загнутого лезвия уперся в межключичную ямку, из тонкого разреза выступила алая капелька крови. Мозолистая рука больно сжала холм вырвавшейся на свободу груди. Продолжая тискать упругие молочно-белые груди, насильник обернулся к магу:
— Что я слышу?! Ты так легко списал Тома? Я бы на его месте обиделся. Смертельно. Совсем не уважаешь парня, Дрон! — Осклабившись, он наклонился и куснул девушку за сосок.
В глазах насильника ничего не отразилось. Все его чувства были напоказ, на самом деле равнодушие было единственным, что он испытывал кроме сексуального влечения. Зачем испытывать что-то к трупу? Девчонок хватит на пару часов, потом он их прирежет. Не первые и не последние, чай.
— Просто я трезво оцениваю его шансы, и они невелики. У хромой клячи больше возможностей оказаться первой в забеге с илимскими скакунами на ипподроме, чем у нашего, гхм, друга схватить мальчишку. А после того как молокосос доберется до горячо любимого тестюшки… Я бы побоялся ставить на нашего обожаемого нанимателя даже уши мертвого осла. Барон не дурак, да и пацан не из глупых. Понимаешь, мы слишком засветились, Парт. Лера быстро докопается до истины. В отличие от герцога, он вполне может позволить себе нанять гильдию ассасинов в полном составе, от этого его казна вряд ли сильно оскудеет. Тройс уже проиграл войну за трон и прекрасно сознает это.
— Опять переезжать, — грустно промолвил душегуб. Разорвав платье до подола, он перерезал веревку, которая удерживала его жертву у дерева, и бросил девушку на землю. — Привык я к этой стране. Люди кругом добрые, непуганые, денежные, что самое главное. Сплошное удовольствие избавлять их от кошелей. А ты кричи, милая, кричи, чего замолчала? Что?
Почувствовав неладное, Парт обернулся:
— Дрон?!
Схватившись за лицо, маг спиной назад заваливался на землю, между его ладоней торчала массивная рукоять тяжелого охотничьего кинжала.
«Не жилец!» — механически отметил Парт.
— А-а-а! — по-бабьи взвизгнул Трин, которого накрыл живой ковер из десятков разноцветных рургов, свалившихся на него непонятно откуда. Один из крылатых живодеров вцепился зубами в главный мужской орган. Клацая челюстями, рург изо всей силы мотал головой из стороны в сторону.
— А-а-а! — дурным голосом продолжал верещать кастрируемый наемник. Рычащая стая рвала мужчину на кусочки, кровавые брызги летели во все стороны.
Перекрывая рычание и визг, в кустах около дерева громко хрустнула сухая ветка. Метнув на звук засапожник, Парт отпрыгнул назад, моментально выдернув из ножен длинный боевой нож. Кто бы там ни был, убийца приготовился дорого продать свою жизнь. Его так просто не возьмут. Наполовину разряженные артефакты, которыми с утра щедро поделился покойничек Дрон, защитят от магической атаки. Минут пять они продержатся, но большего и не требуется. Либо он убьет нападающего, либо наоборот.
— Ну! Давай, выходи! — крикнул Парт в темноту чащи. — Слабо меня взять один на один, мразь?
Придорожные кусты расступились в стороны, на поляну, отряхиваясь как собака, вышел здоровенный рург. Парт попятился назад. В холке черное чудовище было выше пояса взрослого человека, одним своим видом внушая уважение и нагоняя страх. Рург склонил клиновидную зубастую башку влево, пробежался внимательным нечеловеческим взглядом по снаряжению наемника и лениво открыл пасть. Адское пламя проложило две дорожки вдоль частокола острых зубов, украшавших нижнюю челюсть зверя, и, клубясь, ринулось на застывшего в ступоре человека. До ручья живой факел не добежал, рухнув в полусотне метров от воды…
Рург, выпустив из ноздрей две струйки дыма, шумно вздохнул, переложил на спине горб из крыльев и направился к телу мага. Ударом хвоста, заменившим контрольный выстрел, он размозжил тому голову, постоял немного и, будто не решаясь, подобрал выпавший из глазницы кинжал. Отвернувшись от девушек, потрясенных скорой расправой над людьми, рург тщательно очистил оружие об одежду убитого противника. Сухо щелкнув, лезвие скрылось в ножнах, закрепленных на передней левой лапе.
Проверив, как держится кинжал, крылатый великан подошел к шевелящемуся попискивающему ковру из мелких сородичей. Коротким рыком разогнав их по деревьям, черный монстр повернулся задом к еще живому человеку (что было удивительно само по себе) и повторил удар хвостом, опробованный на маге. Череп Трина раскололся подобно скорлупе кокосового ореха, только вместо молока наружу выплеснулись серые ошметки мозгов. Чешуя рурга посерела, можно было подумать, что того тошнит. Монстр с минуту шумно сглатывал и дышал ртом. Потоптавшись у трупа татя, он наконец обратил внимание на замерших пленниц, от потрясения позабывших, как дышать. Желтые глазища с узкими вертикальными зрачками предвкушающе сверкнули.
— Нет! Нет! Не надо! — завела старую песню полуобнаженная краля, пытаясь отползти от кровожадного чудовища.
Рург же стоял и цокал языком, словно похотливый мужик, оценивая девичьи стати, услужливо выставленные на всеобщее обозрение. Высокая полная грудь идеальной формы с задранными коричневыми сосками (связанные за спиной руки отводили округлые плечики назад, визуально увеличивая бюст), тонкая талия, безупречная линия бедер, длинные ноги. На Земле девица могла бы без труда захватить подиумы и стать королевой рекламы нижнего женского белья. Настоящим мужчинам больше по душе именно эта категория моделей, а не те сухостойные, шатаемые ветром и громыхающие костями вешалки, дефилирующие по подиумам во время показов. Шикнув на несостоявшуюся манекенщицу, рург остановился напротив ее компаньонки и принюхался. Заглядывая в глаза обессилевшей девушке, он протянул лапу с устрашающими, бритвенной остроты когтями, которыми провел по веревкам. Не выдержав соприкосновения с режущей кромкой черных серпов, путы лопнули, девушка рухнула на колени.
— Скайлс, — пораженно выдохнула она, обхватив голову страшного зубастого освободителя руками и пытаясь найти свое отражение в глубине его глаз. — Скайлс, это правда ты?
Рург вывернулся из объятий, тихо развернулся и хотел было уйти, но слова спасенной девчонки заставили его задержаться.
— Просто у меня когда-то жил черный рург… И я очень сильно его обидела. — Грустный вздох. Она села на землю. — Боже, что я несу? Нет, я должна это сказать, не знаю почему, но должна. Конечно, он был не таких внушительных размеров… В общем, я вела себя отвратительно. И когда он исчез, я осознала свою вину перед ним. Он же такой маленький и беспомощный. А я ничего не предприняла… И что теперь с ним, неизвестно. Конечно, это не ты… — Она подняла взгляд, еще раз пробежавшись по черной чешуе. — Но ты хороший, я это чувствую. Как бы я хотела донести до него это и сказать «Прости…» И может быть…