Питомник богов
Шрифт:
– Но… У меня нет опыта руководства учёными. Я солдат.
– Ты верный солдат, а верность иногда ценнее опыта. Император даёт тебе, Страж, широкие полномочия. У тебя будет поддержка Совета Двадцати Трёх. В состав экспедиции войдут и пифийские ксенобиологи, наши учёные Сёстры. Остальное – за пределами моей компетенции. Вы с Гуммом покинете Убежище через три часа. Ты ведь не против, Страж, чтобы Гумм был в твоей команде?
– Не против. Единственное, чего я опасаюсь, Прозорливая Мать, как бы он, став бароном Тизе, окончательно не зазнался.
30
Лабиринт
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
29 октомбрия 416 года Эры Восстановления
– Странно, – заметил Али Аннадир. – От киборгов остались только пепел и лужи металла, а труп морлифа почти не повреждён. Какое-то высокоизбирательное средство поражения.
– Человеческое тело около стены – останки Малта Некича, разыскиваемого военного преступника и ноланского сепаратиста, – сообщил лейтенант, сверяя биопробу с базой данных. – А второй труп я пока не могу опознать. Генетической карты этого гуманоида в базе данных нет. Такое бывает, хотя и редко. Первичную молекулярную идентификацию мы сможем провести только тогда, когда выйдем из Лабиринта и я получу доступ к расширенной базе молекулярных подписей.
– Значит, ни Шермы, ни Овиты, ни Вей, ни Вольска здесь нет, – подытожил командир «Капитана Паландо». – Преподобная Сестра, – обратился он к Тарасвати, – а что вы можете нам сказать?
– Храм насторожен и закрыт для моих ощущений.
– Тогда что мы делаем дальше? – Аннадир оглянулся. Гранитные стены Лабиринта действовали на него угнетающе. На далёких планетах он посещал сооружения иных рас, но это подземное строение излучало нечто чуждое всему человеческому. Бегемоту хотелось уйти отсюда и забыть это место навсегда.
– Пока отступница жива, Храму грозит опасность, – твёрдо произнесла высокородная жрица. Аннадир заметил, что при этих словах Сестра Хиёси как-то странно повернулась, как будто хотела обнять Тарасвати. «Маленькой Хи тоже нехорошо в этом логове хищных джиннов», – отметил про себя командор, а вслух произнёс:
– Храм показал, что умеет себя защищать. Да и что теперь может здесь сделать Шерма без роботов и синтезатора? Она умрёт через несколько дней. Если не от поломки воздушных фильтров, то от жажды.
– Что вы предлагаете, командор? – В голосе Тарасвати впервые со времени неожиданной победы над беспилотником промелькнуло недовольство.
– Заберём скегер и вновь перейдём на режим орбитального патрулирования Фаренго. Если с «Максвелла» попытаются послать спасательную команду, они себя обнаружат. Тогда мы уничтожим лайнер и выполним поставленную задачу.
– А если Шерма найдёт в Храме неизвестные нам источники жизни?
– Источники жизни? Здесь? – Аннадир хмыкнул. – Вряд ли… Дальше нам всё равно нельзя. То, что убило этих двух, попытается и нас убить. Можем оставить здесь одного робота и ещё одного около дыры. Если Шерма попытается вернуться по своему следу, киборги её уничтожат. Или захватят, если она вам нужна живой.
– Не нужна, – не задумываясь, отрезала Тарасвати.
– Это упрощает задачу.
– Высочайшие Матери поручили мне расширить горизонты знания про это место. Если мы уже здесь, я бы хотела осмотреть один объект, который видел Хосро Нурасов.
– Объект?
– Нурасов видел Зал Времени и описал его в докладной записке Сиорану Первому. Это такой огромный тоннель; если верить картам, он должен быть где-то рядом, метрах в ста пятидесяти от этого места.
– Почему «Зал Времени»?
– У всех галактических рас тайна жизни переплетена с тайной времени. Все расы искали бессмертие, и никто его не нашёл. Знающие считают, что Ползучие Отцы преодолели ловушки на пути освобождения жизни от законов времени. И гуманоиды, и ящеры приходят в Зал Времени, чтобы оплакать потерю этого пути, потерю древнего знания об освобождении жизни от времени.
– Отчего же тогда эти Отцы не оставили знаний нам или ящерам?
– Их последнее гнездо погибло внезапно.
– Внезапно? Такая мудрая раса…
– Их убили. Истребили жестоко и подло.
– Кто?
– Этого мы не знаем.
– А ящеры?
– Ящеры не говорят об этом.
– Боятся?
– У ящеров есть Великие запреты. Ящер-отступник погибнет раньше, чем успеет сказать то, на что наложен Великий запрет.
– Круто. Они внедряют в тела имплантатов-убийц?
– Нет. Им это не нужно. У них миллионолетняя культура запретов и умолчаний. Обмен информацией связан с физиологией и, одновременно, возведён на уровень священного ритуала. Они живут кланами, каждый клан охраняет свои тайны, имеет свои Храмы Молчания. Там словом дают право на жизнь, право на принадлежность к клану, словом убивают. Молчание для ящеров – самый высокий уровень информационного посвящения.
Аннадир некоторое время осмысливал услышанное. Потом спросил:
– А нас туда пустят, в этот Зал?
– Раньше Храм пускал Знающих в Зал Времени, – Тарасвати посмотрела на экран с картой. – И Знающих-людей, и Знающих-ящеров.
«У ящеров тоже есть свои Знающие!» – понял Аннадир.
– Есть, – подтвердила Хиёси подслушанную мысль командора.
– Но я не Знающая, я офицер.
– Вы с нами, командор. Мы возьмём ответственность за вас перед Храмом.
– Мы попросим Храм, – отозвалась Хиёси.
Аннадир промолчал.
– Дорога к Залу идёт через этот тоннель, – высокородная жрица показала на неприметный проход, уводивший в сторону от тоннеля с квадратными плитами, где экспедицию Шермы постигла катастрофа. – Я иду туда.
Бегемот чертыхнулся, но очень-очень тихо. У гранитного Лабиринта мог оказаться обидчивый характер.
Ему пришлось нагнуться, чтобы идти по боковому проходу. Впереди шла Тарасвати, сзади – Хиёси. Шагов через тридцать проход расширился. Командору показалось, что стены здесь фосфоресцируют мерцающим белёсым свечением. Они были облицованы уже не гранитом, а серо-серебристым камнем.