Плацдарм [трилогия]
Шрифт:
– И все?
– изумился Серегин.
– Товарищ капитан, вы хоть понимаете, что это значит?
– А то и значит!
– вспылил, вступая в беседу Довбняк.
– Кто-то из наших крепенько подмогнул братьям по разуму!
– Странно, что только сейчас, уж сколько лет прошло, - пробормотал кто-то слева от Макеева.
Кажется, Тупиков или Суров.
– Да нет, - оживился сникший Бровченко.
– То, что наши к этому руку приложили, само собой. Но вот работа сугубо местная…
– Да уж ясно, что не марсианская, - недоумевающе изрек Александр.
– Нет, я не в этом смысле… то есть… - Зампотех запнулся,
– То есть придумано это, конечно, не местными товарищами, но вот исполнение… исполнение уж больно необычное.
– Например?
– напрягся Макеев, инстинктивно чуя, что именно здесь лежит главный подвох.
– Во-первых, ствол отлит из черной бронзы - целиком, причем вместе с нарезами. Я вот поговорил с Эгорио Арбаковичем, даже он не очень понимает, как это удалось провернуть. То есть, как сказал мастер, способ он бы наверняка нашел, но сколько времени потратил бы на это дело - непонятно. При этом наш главкузнец отметил, что сейчас мастеров, умеющих сделать черную бронзу, почти и не отыскать. Дескать, еще его отец встречал таких в годы ученичества, но те были глубокими стариками… А отцу его, между прочим, под семьдесят!
Собравшиеся загомонили, лица помрачнели еще больше.
– А на сколько этот дристопал бьет? Проверили хоть? Бровченко вновь оживился, зашелестел самодельным блокнотом:
– Итак, в ходе исследований было сделано пять выстрелов имеющимися боеприпасами. На нашем втором стрельбище, - зачем-то уточнил он.
– С использованием готовых зарядов пуля летит на километр с небольшим, а на восьмистах метрах пробивает дубовую доску толщиной в руку и стоящий за ней степной щит…
– Ни хрена ж себе!
– не сдержался кто-то, в сердцах хлопнув себя по колену.
– Скорострельность?
– коротко бросил градоначальник, вдруг ощутив незнакомую тупую боль под лопаткой.
Зампотех пожал плечами:
– Наши ребята потратили на все про все семь минут. Но вообще-то всякие мушкетеры с фузилерами ухитрялись делать из похожих по три выстрела за две минуты. Или два выстрела за три - уже не помню точно.
Заглянул в блокнот и что-то чиркнул там карандашиком.
– Само собой, наши бронежилеты от такого оружия защищают на все сто - проверено на испытаниях… - Он сделал паузу.
– Ну, да и в бою проверено. Но вот даже лучший местный доспех выстрела с тридцати метров не выдержит. А легкая пехота, щитоносцы или конница начисто выкашиваются на дистанции до семисот - восьмисот метров.
Сообщение было встречено в молчании - и не потому, что все вдруг посочувствовали потенциальным жертвам среди легкой конницы и бездоспешной пехоты, а скорее оттого, что даже у землян не у всех есть обычные «бронетюфяки», которые к тому же закрывают далеко не всего человека. А тяжелых саперных бронежилетов - скафандров весом в двадцать пять без малого кило у них всего ровным счетом пять комплектов.
– Бронетехнике они не страшны, - продолжил Бровченко лекцию.
– Но вот если угодит обычной машине в бензобак или в двигатель там, в радиатор… Ну, или в кабину, в дверцу там, или в борт, я про стекло не говорю, могут быть неприятности. Шину уж точно прошибет - тем более известно, какие у нас покрышки - только что сами не рассыпаются. Это не считая того, что, по сообщениям участников того боя, они видели трассеры - хотя среди наличных боеприпасов их не
Если прежние сообщения вызывали изумленно-настороженный гул, то на этот раз «приятная» новость была встречена гробовым молчанием.
– Одна такая в артукладку или в ГСМ и… котенку!
– резюмировал Серегин.
– Ладно, что у нас есть еще плохого?
– Еще два обстоятельства. Вот, посмотрите на станок этого… изделия. Эти деятели приспособили такой вот вертлюг, наподобие пулеметной турели, так что точность стрельбы весьма и весьма высока. А вот эта третья нога сошек отлично гасит отдачу. В общем, откровенно сказать, я бы не отказался от таких вот красавиц в нашем арсенале… Да, еще кое-что. Не угодно ли, товарищи, взглянуть на прицел. Я только вчера сообразил…
Офицеры сгрудились над разлаписто устроившимся на столе оружием.
Прицел и впрямь был необычный. Тонкая и длинная, сантиметров тридцать, дубовая дощечка с прорезью. На ней не было цифр или делений. С одной стороны были выжженные в дереве человеческие фигурки - внизу побольше, а кверху уменьшающиеся. С другой - такие же изображения лошадей. Вот и все.
Некоторое время военные изучали странное приспособление.
– Е-мое, - хлопнул себя по лбу Суров.
– Да это же почти что готовый коллиматорный прицел!
– Точно!
– поддержал Серегин.
– Вот оно. Каждая фигурка - человек среднего роста на определенном расстоянии. Совмещаешь врага с подходящей - и стреляй.
– Вот дела!
– вздохнул Макеев.
– Кто ж это там такой умный? Помните, как мы местных дрессировали - значки особые рисовали, зубрить заставляли, а потом еще таблицу у командиров - на каком расстоянии на какую зверюшку наводить!
– А черный порох?
– вступил Тупиков, горько усмехаясь.
– Мы ведь специально не пускали его в ход, даже опытов не проводили, чтобы секрет никуда не уплыл! Сколько мы мучились с пироксилином, с каким адским трудом добывали кислоту и покупали хлопок втридорога у караванщиков! И вот теперь все оказалось напрасно…
– Вот интересно, - нахмурился Довбняк, - как быстро они сообразят что-нибудь бронебойное?
А Макеев думал уже о другом. О том, что главного они так и не узнали. А именно: кто такие хозяева этого ружья и где их гнездо…
Дьявол! А единственный толковый разведчик неизвестно когда вернется!
Встав, Макеев покинул малый зал.
Ружье на столе смотрело ему в спину черным зрачком ствола, словно пресловутый Глаз Ночи из местных преданий.
Южные Танства. Город Крехсор, столица одноименного княжества. Дворец правителей
Светлейший князь Веерен Тогу, затворившись в своих покоях, перебирал пожелтевшие уже ломкие листы тростниковой бумаги.
Окружающие давно привыкли к подобным бдениям, полагая, что в такие часы Веерен молится каким-то своим богам или гадает, а может, совершенствует магическое мастерство.
А на самом деле…
В свое время он отправил чужеродца к соплеменникам, покидавшим спешно этот мир, - то ли сделав свои дела, то ли убегая от какой-то неведомой опасности.