Пламенеющий Ангел
Шрифт:
— Я знаю.
Нест выглянула в окно, за которым уже опустился вечер. Было около пяти часов.
— Останешься обедать? — спросила она.
Беннетт Скотт снова посмотрела на свои руки.
— Не хотелось бы причинять тебе неудобства.
В ее словах Нест услышала такую отчаянную мольбу, что догадалась: дела обстоят еще хуже, чем она думала. Потом вспомнила оборванную сумку Беннетт. Она лежала у задней двери, где Беннетт оставила ее. Вначале Нест полагала, что это детская сумочка, но теперь ей пришло в голову: возможно, в ней все их пожитки.
— Может, ты захочешь остаться
Беннетт покачала головой.
— Нет. Никто не ждет, — она помолчала довольно долго, как будто раздумывая над чем-то, потом подняла взгляд. — Говоря по правде, мы с Харпер здесь, потому что идти нам больше некуда.
В уголках ее глаз блеснули слезы, и она снова опустила взгляд. Нест быстро потянулась через стол и обняла ее худенькие плечи.
— Я рада, что ты здесь. Оставайся, сколько тебе понадобится.
Потом встала, обошла вокруг стола.
— Пойдем, — скомандовала она, потянув гостью за руку. — Примешь горячую ванну, отмокнешь как следует, пусть все твои беды уплывут вместе с водой. Я присмотрю за Харпер. Потом поговорим.
Она отвела Беннетт в ванную, которой прежде пользовалась Ба. Оставила Беннетт там и пошла взглянуть на Харпер, потом вернулась в кухню и убрала со стола, размышляя при этом, сколько мужества потребовалось Беннетт, чтобы приехать к ней, и какое отчаяние погнало ее. Интересно, сколько еще всего скрывается глубоко внутри в душе молодой женщины, о чем она не говорила и вряд ли станет говорить.
Закончив с посудой, Нест занялась обедом. Приготовила запеканку из макарон с тунцом и убрала ее в холодильник, чтобы Беннетт смогла позднее разогреть ее. Нест ранее согласилась сопровождать в церковь группу молодежи в качестве наставника: ребята собирались петь рождественские псалмы для больных и особенно лежачих пожилых людей. Ей скоро придется уйти. Сама она перекусит, когда вернется.
Закончив с приготовлениями, Нест замерла, глядя в окно на темный двор. Парк раскинулся сразу за двором, но луна и звезды были скрыты тучами, поэтому видно было плохо. Температура понизилась, стало морозно, и Нест сомневалась, что завтра будет снегопад. Приложив руку к стеклу, она ощутила покалывание крохотных морозных иголочек.
Как Пику удается не замерзнуть в такие вечера? Может, он прячется в норе где-нибудь под деревом? Или его кожа, напоминающая кору, неспособна замерзать? Она никогда не спрашивала своего старого друга об этом. Надо бы не забыть спросить при встрече.
Она подумала о том, как магия управляет их жизнями, о ее таинственном, непостижимом влиянии. Иногда ей так хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но за всю ее жизнь удавалось сделать это лишь с Пиком и с Ба. Ба охотно обсуждала такие вопросы, Пик же относился к разговорам о магии примерно так же, как и к беседам о погоде: бессмысленное занятие. Он мог наставлять, но не умел сопереживать. Для него обладать магией означало совершенно иное, нежели для Нест. Для него — естественное состояние. Для Нест же — отклонение, пусть и доставшееся по наследству.
На заднем крыльце дома Петерсонов блеснул огонек, и она вспомнила о своем обещании заглянуть к ним. Она подошла к дверям кухни и прислушалась, как там Беннетт и Харпер. Все было тихо, так что она вернулась в кухню и занялась выпечкой сахарного печенья. Ба научила ее печь, когда Нест была еще ребенком, а сейчас, живя одна, она здорово поднаторела в этом занятии. В нем было нечто успокаивающее, удовлетворяющее, поэтому она любила печь.
Противни с фигурками отправились в духовку, и сладкий аромат сдобы поплыл по дому. Нест взяла пузырьки с красным и зеленым красителем и поставила их на стойку. Через кошачий лаз появился Хокай и направился к своей миске с едой, совершенно игнорируя Нест. Шумно поел, разбросал вокруг крошки. Потом удалился тем же путем, даже не взглянув на нее.
Спустя пару минут появилась Харпер Скотт. Девочка терла заспанные глазки, озираясь вокруг.
— Мамочка?
Нест подошла и взяла ее на руки.
— Мамочка принимает ванну, пампушка. Скоро придет. Хочешь пока попробовать сахарного печенья?
Большие темные глаза малышки остановились на ней с самым серьезным видом. Она кивнула. Нест усадила ее за стол, налила молока в детскую чашечку и достала противень с первой партией печенья, разложив их на тарелке. Слегка остудив одно, дала его Харпер, которая осторожно взяла его, держа в обеих руках.
«Ох, дитя, дитя!»
Пятнадцать лет назад она спасла жизнь Беннетт Скотт, когда пожиратели выманили испуганного полусонного ребенка к холмам. Когда Пик и Нест обнаружили ее, она уже была на краю обрыва.
Это было так давно, подумала Нест, глядя, как Харпер ест печенье. Беннетт тогда была немногим старше, чем сейчас — ее дочь. Так сложно поверить, что та девочка уже взрослая. Нест вспомнила, как тогда смотрела на нее Беннетт, и как она смотрела на нее час назад, когда Нест усаживала ее в старую ванну. Как смогла Беннетт так потерять себя? О, все, конечно, легко объясняется употреблением наркотиков и жестоким обращением с ней взрослых, и все-таки… Нелегко забыть, какой ты была раньше.
К тому времени, когда Харпер доела печенье, появилась Беннетт, завернутая в старый махровый халат, оставленный для нее Нест. Она обняла Харпер и села рядом с ней полакомиться печеньем. Ее бледная кожа казалась прозрачной при свете лампы, темные глаза были как будто бездонными. Под халатом на руках и ногах виднелись следы уколов. Нест увидела их, и в ее голове мгновенно вспыхнули ужасные образы.
Беннетт улыбнулась.
— Ты была права насчет ванны. Мне стало намного лучше.
Нест улыбнулась в ответ.
— Отлично. Теперь вымой Харпер. Возьми все, что тебе понадобится из одежды. В холодильнике запеканка на ужин. Просто разогрей ее. Я должна пойти по делам с церковной молодежной группой. Вернусь часов в восемь-девять.
Она закончила с печеньем, выключила духовку и помыла противни. Посмотрела на часы. Аллен Крупперт и его жена Кэти заедут за ней на своем большом «сабербане» в шесть тридцать. Так что у нее есть время занести тарелку печенья Петерсонам.
Она позвонила по телефону, чтобы узнать, не начали ли они обедать. Еще не начали.