Пламенеющий Ангел
Шрифт:
— Домой? — в замешательстве повторила Нест.
Беннетт выглядела смущенной.
— Ага, я знаю, мы уже давно здесь не жили. Мне следовало написать или позвонить. Но ты ведь знаешь меня. Мне это никогда хорошо не удавалось.
Нест смотрела на нее во все глаза, пытаясь привыкнуть к тому факту, что Беннетт здесь.
— Прошло почти десять лет, — наконец выдавила она.
Улыбка Беннетт постепенно таяла.
— Я знаю. Прости меня, — она запустила руку в волосы. — Думала, все будет хорошо, если я просто приеду.
В ее словах прозвучала попытка защититься и плохо скрываемое отчаяние. Она выглядела потрепанной и измученной, в общем, плохо выглядела. Нест внезапно ощутила холод и серость зимнего дня. Солнце уже почти скрылось на западе, и темнота медленно опускалась на город.
— Ну конечно, все в порядке, — мягко сказала она.
Улыбка вернулась на лицо Беннетт.
— Я так и знала. Ты всегда была для меня старшей сестрой, Нест. Даже когда я уехала с Большой Мамой и другими ребятами на юг, в Индиану, батрачить в фермерский городишко…
Ее голос оборвался, и она поежилась, но явно не от холода.
— Мам? — произнесла малышка, дергая ее за рукав.
Беннетт склонилась и коснулась ее круглой щечки.
— Эй, пампушка, все в порядке. Это твоя тетя Нест. Нест, а вот моя малышка, Харпер.
Нест нагнулась, потом встала на колено перед девчушкой.
— Привет, Харпер.
— Скажи: «Привет, тетя Нест!» — подсказала Беннетт.
Малышка с сомнением вытаращила глазенки:
— 'ивет, Нест.
Беннетт подняла ее и стиснула в объятиях.
— Поначалу она всегда робкая, но уж когда узнает тебя поближе, вы обязательно подружитесь. Болтает без умолку. Может сказать целую кучу слов, правда, малышка?
Харпер зарылась лицом в материнское плечо, вцепившись ручонками в темные волосы Беннетт.
— Ябосный…
Нест выпрямилась.
— В холодильнике есть яблочный сок. Пойдем внутрь.
Беннетт подхватила небольшую сумку и, не спуская Харпер с рук, последовала за Нест в дом. Нест привела гостей на кухню и усадила за стол. Малышка начала жадно пить сок.
Нест вынула посуду из посудомоечной машины, а Беннетт усадила Харпер на колени. Но Нест по-прежнему нет-нет да и кидала взгляд в сторону этой парочки: неужели перед ней действительно Беннетт Скотт? Вся в пирсинге и татуировках, сидящая за ее столом молодая женщина мало напоминала знакомую ей девчушку. Вся ее пухлость и округлость исчезла, теперь она сплошь состояла из острых углов. Когда-то Беннетт была полна жизни, так и сверкала глазами. Нынешняя же выглядела опустошенной, словно жизнь предъявила ей свою горькую правду и лишила ее сил.
— Хотите что-нибудь поесть? — спросила Нест, все еще обеспокоенная плохим видом Беннетт.
— А что у тебя есть? — осведомилась Беннетт.
— Как насчет куриного супа для вас с Харпер? Правда, только «кемпбелловский», но, думаю, для начала сгодится. Вы голодны?
— Еще как, — Беннетт перевела взгляд на Харпер. — Нам нечего было есть…
Нест открыла банку супа, приготовила сандвичи с арахисовым маслом и желе, нарезала апельсин. Сама есть не стала — и правильно сделала. Беннетт и Харпер съели все до крошки.
Глядя, как они едят, Нест припоминала, как давно это было, когда она в последний раз видела Беннетт. Та жила с ними почти два года, пока ее мать-алкоголичка, Инид Скотт, переезжала из одного реабилитационного учреждения в другой и боролась за право жить вместе с детьми. Пятнадцать лет назад, когда Нест было четырнадцать, дружок Инид избил ее старшего сына, близкого друга Нест, Джареда, так сильно, что парень едва не умер. В результате суд отнял у Инид детей и разместил у приемных родителей. Старина Боб был тогда жив, и Нест упросила его взять малышку Беннетт, которой было всего лишь пять лет, к ним в дом. Суд согласился поселить Беннетт у них.
Для всех тогда наступили тяжелые времена. И Нест, и Беннетт прошли через тяжелые, травмирующие переживания во время празднования Четвертого июля. Ба умерла. Инид послали в исправительное учреждение. Все дети Скоттов жили по разным домам. Пережитые беды сплотили двух девочек, большую и маленькую, словно сестер.
Но Инид неожиданно вернулась, излечившись от алкоголизма, намереваясь забрать своих детей из приемных семей. Для Нест и Беннетт это явилось суровым испытанием, и Старина Боб даже просил Инид пересмотреть решение, подождать, пока Беннетт станет постарше. Но Инид твердо решила воссоединить семейство, и вроде бы негоже было отказывать матери в подобном желании. Беннетт отправилась домой вместе с остальными, и, после годичного испытания, Инид разрешили вместе с детьми покинуть штат и переехать в маленький городок в Индиане, где жила ее родня.
Вначале от Беннетт приходили письма, но ей было всего-то девять лет, а в таком возрасте детей надолго не хватает. Прошло какое-то время, и письма стали приходить реже. Нест продолжала писать, пыталась звонить. Обнаружила, что Инид снова на лечении, а дети живут у родственников. Начала снова получать открытки от Беннетт. Потом открытки перестали приходить, и переписка закончилась насовсем.
Когда Старина Боб умер, Нест потеряла все нити, связывающие ее с Беннетт Скотт. Ее собственная жизнь была заполнена тренировками и подготовкой к Олимпиаде, а также учебой в колледже. Поэтому отношения с Беннетт, как и многие другие в ее жизни, прервались.
Нест забрала пустые тарелки у Беннетт и Харпер. Малышка заснула на коленях у матери. Нест предложила Беннетт отнести дочку в спальню. Они вместе уложили Харпер на огромной кровати, сняли с нее ботиночки и парку, укрыли одеялом и на цыпочках вышли из комнаты.
— Приготовлю чай, — проговорила Нест, снова усаживая Беннетт за стол.
Вскипятив чайник и достав в буфете несколько пакетиков с травяным чаем, она стала расспрашивать Беннетт о минувших годах. Ничего хорошего не произошло, как она и предполагала: слишком мало осталось от той малышки, которая жила с ними в Хоупуэлле. Выглядела Беннетт так, будто ей крепко досталось. Татуировки и пирсинги наводили на разные мысли, но Нест предпочитала не думать об этом.