Пламенный лед
Шрифт:
– Ты недостаточно сильно оттолкнулась, - сказал он после смазанной поддержки. – Из-за этого все и развалилось.
– Я это и сама знаю, - как никогда грубо огрызнулась Лиза. – Или думаешь, у меня опилки вместо мозгов?!
Самойлов еле сдержался, чтобы не ответить ей в том же тоне. Она, казалось, так и нарывалась на конфликт, и он никак не мог понять, в чем причина. Какое-то время они катались в полном молчании, но после того, как Лиза грубо завалила подкрутку, Макс не выдержал:
– Слушай, да соберись ты уже! – по его откровенно недовольному взгляду было понятно, что на языке у
– Ничего со мной не происходит, - рыкнула она в ответ. – Это Максакова с ее ростом может четверные подкруты делать, а мне даже тройные трудно даются, и тебе это прекрасно известно!
– При чем тут вообще Максакова?!
– Да ни при чем, - процедила Лиза и поехала в противоположную от партнера сторону.
Он проводил ее пристальным взглядом и, стараясь взять эмоции под контроль, осмотрел трибуны. Народу было немного, но все же кое-где можно было заметить одетых в куртки людей. С тем, что даже у рабочего, для самого Макса в чем-то интимного процесса, имеются зрители, он уже давно смирился. Он знал, что и Лиза не слишком любит наблюдателей, но поделать что-либо они были бессильны.
Миронов подозвал Лизу к себе и стал что-то ей говорить. Она стояла молча, только в конце сказала несколько слов и тут же поехала к Максу, из чего он сделал вывод, что она получила небольшой нагоняй.
– Успокоилась? – Самойлов скользнул по ней взглядом и отвернулся.
– Вполне.
– Тогда, может, сделаешь одолжение, вернешься к тренировке?
Она фыркнула, но ответить ничего не успела, потому как от бортика раздался голос тренера. Макс инстинктивно, не задумываясь, взял Лизу за руку и, только ощутив ее холодные пальцы, понял, что сейчас это совсем ни к чему, ее угрюмый взгляд являлся тому прямым подтверждением.
– Может, объяснишь, в чем дело? – Макс ввалился в раздевалку вслед за партнершей. Дверь с грохотом захлопнулась, оставляя их наедине. Меркулова, не обращая на него внимания, стала расшнуровывать ботинки, чем окончательно вывела Макса из себя. – Лиза!
– Он дернул ее за руку, поднимая со скамьи.
– Отстань от меня, - сверкнув глазами, прошипела она. – Вообще выйди отсюда.
– Какого лешего ты вытворяешь?!
– Не нравится?! – выплюнула она, глядя на него в упор.
На ее бледном лице обозначились скулы, глаза горели злостью. Но помимо этого Макс отчетливо видел в них какую-то растерянность, смятение, и это беспокоило его, пожалуй, немногим меньше, чем ее необъяснимое поведение.
– Так иди к Максаковой! Она же идеальная партнерша! У вас замечательные перспективы!
Выдернув руку, Лиза отвернулась, пытаясь унять всполохнувшее в груди пламя. Она хотела оставаться спокойной, но, как всегда, не смогла и, что хуже того, глаза начинало жечь от подступающих слез. Макс, сжав губы, глядел ей в затылок. Догадка показалась ему глупой, и все же это было хоть каким-то объяснением всему происходящему. Он потер лоб: все еще давала о себе знать простуда, голова начала ныть уже с полчаса назад, а из-за всей этой чехарды боль только усилилась.
– Ты что несешь? – от голоса так и веяло холодом. Он дернул Лизу за плечо, заставляя развернуться
– А что, неправда?!
– выпалила она ему в лицо. – Жалеешь, что поторопился, да?! Что встал в пару со мной! Так можешь валить к ней! Я не держу тебя! С ней будете и подкрут четверной делать, и выброс, и еще что-нибудь придумаете!
С каждым словом она все больше повышала голос и в конце концов перешла на крик. Разговаривать было бесполезно, и Макс не придумал ничего лучше, чем схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Голова ее дернулась, слова застряли в горле, из груди вырвался сдавленный вскрик.
– Что ты несешь?! – прошипел он, стискивая руки Лизы с такой силой, что лицо ее исказилось болью.
Поняв, что еще немного и сломает ей кости, он разжал пальцы, повернул Лизу к себе спиной и уткнулся носом ей в макушку. Она не шевелилась, и он чувствовал мелкую дрожь, волнами накатывающую на ее тело. Губы прижались к венке на шее, опустились на плечо, и Лиза вздрогнула.
– Не надо…
Она обхватила себя руками и отступила на несколько шагов. Дышать было трудно, что-то в ней перевернулось, вылезло наружу в самый неподходящий момент, и она понятия не имела, как засунуть это обратно. Вся терзающая ее неопределенность повалилась сквозь образовавшуюся брешь, как набивка из старой игрушки. Чтобы не выдать себя, она больно прикусила губу и сделала глубокий вдох, получившийся судорожным и рваным.
– Что не надо?
– Ничего, - теперь она почти шептала. Хрипло, севшим голосом. – Уверена, что Максакова и в постели меня легко заменит. Ты же не хотел ничего усложнять, так вот… Она сама говорила, что для нее…
– Ты себя слышишь? – Макс подошел к Лизе и мягко опустил руки ей на плечи. Она напряглась и замолчала. Тогда он силой заставил ее повернуться, но взгляд она так и не подняла. – Посмотри на меня, - попросил он и хотел приподнять ее голову за подбородок.
Лиза с силой оттолкнула его руку и снова отвернулась.
– Я не шучу, - голос прозвучал совсем надтреснуто. – И держать тебя тоже не стану. Я понимаю, что с Максаковой…
– Лиз, что за бред? – на этот раз он обошел ее и встал напротив. Уперся взглядом в лицо. В уголках глаз блестели слезы, и как Лиза не пыталась скрыть их, Макс все заметил. – Ты что, плачешь, что ли? Ну ты что… - Ладонь его легла на ее затылок, тело ее тут же оказалось прижатым к надежной мужской груди. Лиза всхлипнула и потихоньку заскулила, и он покачал ее в объятьях из стороны в сторону, стараясь успокоить. – Откуда ты только все это взяла, - с досадой произнес он, целуя ее в макушку.
– Я слышала, как вы говорили вчера, - глухо ответила она, не отнимая лица от его груди.
– И что мы говорили?
Макс не сумел скрыть раздражения, и Лиза тут же сжалась. Пожалев о своей несдержанности, он погладил ее по плечам. За последний год на нее свалилось слишком много всего, она устала куда больше, чем он, и Макс это понимал. Для него Москва была тем городом, где он родился, вырос, где жили его родители и друзья, Лизе же пришлось оставить все в Швейцарии и ко всему привыкать. Да, пусть здесь она жила до семи лет, а после частенько приезжала, все равно ей было нелегко.