Пламенный лед
Шрифт:
Москва, осень 2003 года
– Ты опять вторая! – Света с силой сдавила тонкую руку дочери. – Почему же ты такая неуклюжая, а?!
– Мам…
– Замолчи, - прошипела Светлана и дернула девочку за руку, уводя подальше от трибун.
Больше на дочь она не смотрела, тащила за собой, не замечая ни стоящих в глазах Лизы слез, ни понуро опущенной головы. Она и не знала, почему вышла из себя, но эта серебряная медалька…
– Мам… - Лиза снова подала голос.
Света сделала вид, что не слышит этого. Потом
– Переодевайся. Я жду тебя снаружи, - отрезала она и, так и не взглянув на Лизу, хлопнула дверью.
Республика Корея, Пхёнчхан, Февраль 2018 года
– Ты куда? – Николай ухватил подорвавшуюся жену за локоть. – Сережка скоро кататься будет.
– Я Лизу… - Светлана выглядела потерянной. Меркулов сдвинул брови, не улавливая сути ее слов, но Света нетерпеливо дернула рукой. – Мне нужно увидеть Лизу. Коль…
– Сережка откатается, и пойдем.
– Перед ним еще три пары и разминка. Коль… я хочу обнять свою дочь. Ты видел… видел, какая она красавица…
Голос у Светланы едва заметно дрогнул. Обнять дочь… Она и в самом деле хотела обнять Лизу, обнять девочку в желтом платье и сказать… что-то важное, настоящее. Зрительница, сидящая рядом, кинула на Светлану недовольный взгляд, но ее крайне мало интересовала то, что она мешает людям. Николай нахмурился еще сильнее, поджал губы, посмотрел на каток. Несколько маленьких девочек, учениц спортивных школ, собирали игрушки и цветы, брошенные на лед болельщиками. Лиза и Макс сидели на диване в уголке слез и поцелуев. Жена вела себя странно, никогда прежде он не видел ее такой. По натуре своей Николай Меркулов был человеком жестким, малоэмоциональным, порой суровым, практически ничего не могло выбить его из колеи. Только Света. Потому что Света была единственной женщиной в его жизни, которую он любил, любил, казалось, с самой первой их встречи. Сыном же Николай гордился, так же, как гордилась им его жена, а дочь… С дочерью все всегда было слишком сложно…
– Ты как? – шепнул Макс на ухо Лизе, когда они уселись на диванчик в уголке слез и поцелуев.
Она радостно улыбалась, глаза блестели задором, и все же ему казалось, что с ней не все в порядке. Он хотел пить, но вначале протянул бутылку воды ей, и она с удовольствием сделала несколько жадных глотков, а после поцеловала его в губы.
– Отлично, - ответила Лиза смеясь.
Макс всмотрелся в ее бледное лицо, но решил, что сам надумывает себе лишнего. После проката она буквально повисла у него на руке, словно стоять ей было тяжело. Продолжалось это, правда, всего пару секунд и, вполне возможно, ему просто показалось. По крайней мере, изнуренной она не выглядела, хотя, так же как и он сам, еще не успела отдышаться.
– Я горжусь вами.
– Миронов стиснул руку Макса,
Она улыбнулась ему и, если бы не камеры и сидящий между ними Макс, снова бросилась бы на шею. В глазах ее стояли слезы, эмоции захлестывали, подкатывали к горлу, обесценивая любые слова, пронзали сердце неизмеримой теплой благодарностью. Она стиснула руку Макса, и он погладил ее большим пальцем по костяшкам кисти. Обнял, прижал к себе.
– А я горжусь тем, что Вы здесь, с нами, - прижимаясь к партнеру, сказала она наставнику.
Макс поцеловал ее в макушку.
Это был олимпийский прокат, чемпионский. Не возникало сомнений в том, что в произвольной никто из оставшихся четырех пар не сможет оттеснить их на второе место. Ни канадцы, весь сезон демонстрирующие чистое, красивое катание, ни техничные китайцы, ни французская пара, лидирующая после короткой программы, ни великолепные американцы, с первого же совместного проката заявившие о своих амбициях. Химия, витавшая между ними, передавалась зрителям, притягивала, предавала их катанию эфемерную легкость, сочетающуюся со сносящей все на своем пути мощью. Они приковывали взгляды, завладевали вниманием, погружали все вокруг в таинство, происходящее на льду, на несколько минут превращали реальность в декорацию к своей истории.
Чем дольше тянулось время, тем острее Лиза чувствовала, как нарастает в ней огненный шар напряжения. Ждать, когда же на табло наконец появятся оценки, было тяжело, все в ней вертелось, кружилось, волнение стучало в висках, по венам и артериям вместо крови бежал неразбавленный адреналин. Ей в лопатку бухалось сердце Макса, его горячее дыхание щекотало ее висок, уверенная ладонь сжимала дрожащие пальцы. Смутно понимая, что говорит, она посылала в камеру воздушные поцелуи, передавала приветы, улыбалась. Тайфун ощущений разрушительной воронкой закручивал сознание, чувства, мысли. Это Олимпиада! И они тут, в вихре событий, в этом мире, жестком, разбивающем мечты, а порой и жизни, не терпящим компромиссов, но таком прекрасном, интересном, ярком. Олимпиада… мечта, воплотившаяся в жизнь, обретшая цвет, запах, форму. Мечта, за которую стоило сражаться.
Она снова услышала голос Макса у себя над ухом:
– Ты самая прекрасная партнерша на свете.
Слова прокрались в душу, заставили сделать глубокий вдох и судорожно, надрывисто выдохнуть. Не будет этой золотой медали в личном старте, да и пусть. Лиза улыбнулась, тихо всхлипнула, развернулась к Максу и уткнулась носом в его шею, пряча набежавшие слезы. Что бы ни случилось, она навсегда запомнит этот день, этот миг, это чувство глубокого, выворачивающего душу восторга, нежности, любви.
– Я люблю тебя, - тихо сказала она, и Макс еще сильнее прижал ее к себе.
Стефан выловил Лизу после короткого интервью и сдавил в объятьях. На соревнования спортивных пар он пришел лишь ради того, чтобы воочию увидеть их с Максом прокат и теперь задорно улыбался. Лиза рассмеялась, отодвинулась на несколько сантиметров и сжала руку друга.
– Спасибо, Стефан, - перестав улыбаться, произнесла она. Только глаза по-прежнему светились теплом и радостью.
– За что?