Пламенный лед
Шрифт:
– Не буду.
– Он положил ладони на ее кисти. – Я только не хочу, чтобы ты пожалела.
– Я пожалела.
– Она вытянула свои ладошки из-под его рук и, поднявшись с табуретки, пересела на диванчик. – Я пожалела, Женя, что столько времени прошло зря. Это единственное, о чем я жалею.
Девушка осторожно положила руку на плечо Миронова и потянулась к его губам. Взгляд глаза-губы-глаза. Кажется, это уже было… Но на этот раз она ощутила вкус его поцелуя. Настолько долгожданного и настолько внезапного, что было практически невозможно поверить в действительность этого. Мягкие, трепетные прикосновения вместе с тем были терпкими, будто хорошее выдержанное
– Тебе лучше пойти спать, – потеревшись носом о ее волосы, произнес он.
– Я не хочу спать.
– Она поняла, что ее голос срывается на сиплый шепот.
Губы горели огнем, грудь налилась. Ксюша чувствовала, как напряглись соски под футболкой.
– Так будет лучше.
– Евгений провел ладонью по спине девушки и выпустил ее из объятий.
Больше не взглянув на гостью, поднялся со своего места и пошел в комнату. Ксюша посмотрела на две нетронутые чашки чая и судорожно выдохнула. И для чего все это? Он что, реально думает, что она такая глупая, что не понимает, что означает этот его обжигающий взгляд. Взяв кружку Жени, Ксения в несколько глотков опустошила ее и отправилась к себе. Хотелось зайти к нему и накричать, сказать, что она уже не ребенок, что он не должен сдерживаться, что она готова ко всему и хочет всего. Но почему-то она только с грустью посмотрела на закрытую дверь его комнаты и, дойдя до своей спальни, тоже прикрыла дверь, оставив лишь маленькую щелку, как приглашение войти, хотя и знала, что Миронов им не воспользуется. По крайней мере, не сегодня.
***
Стоило Лизе выйти из туалета, она тут же наткнулась на Самойлова. Тот даже не потрудился сделать вид, что встреча была случайной – оглядел девушку с головы до ног и шагнул к ней, заставляя упереться спиной в стену.
– Я смотрю, ты без меня и пяти минут прожить не можешь.
Лиза ждала, что же он сделает дальше. Вряд ли ее можно было уже чем-нибудь напугать, но Максимилиан Самойлов это просто неиссякаемый источник всевозможных фантазий, так что мало ли…
– Да вот соскучился, Лолита.
– Он усмехнулся и преодолел ничтожное расстояние, разделяющее их, подходя к Лизе вплотную. – Видимо, мой подарок настолько тебе по душе пришелся, что ты про меня совсем забыла.
Лиза не сумела сдержать смешок. Он что, надеется ее засмущать? Или, может, думает, что она выйдет из себя?
– А на кой ты мне сдался?
– Хороший вопрос.
– Протянув руку, он погладил ее по щеке. – Как там вы, бабы, говорите? Первый мужик никогда не забывается, да?
– Знаешь… - Она посмотрела ему в глаза и, вздохнув, отвернулась, - трудно забыть, как человек, которому ты доверилась, вышвырнул тебя, будто уличную девку. Так что да, - она опять подняла взгляд, - за себя я могу сказать, что первый мужчина не забывается. А как там у других – не знаю.
Меркулова протиснулась мимо Макса и пошла к раздевалке. Тренировка на сегодня закончилась, все хотели побыстрее добраться до дома и заняться последними предпраздничными приготовлениями. Ксюша купила бутылку шампанского,
– Чёртова Лолита, - процедил Макс ей вслед.
Проводив Лизу долгим взглядом, Самойлов тоже отправился переодеваться. И почему он не может оставить ее в покое? С той ночи в Екатеринбурге, когда она пришла к нему в номер, он, кажется, возненавидел ее еще больше. Видел и так и хотел… Хотел, чёрт подери! Эти белокурые волосы ее дурацкие, плечи, голубые глазищи… Да он даже сейчас смотрел ей в спину, а видел только родинку под левой лопаткой, как будто одежды на Лизе не было вовсе. И как можно испытывать настолько противоречивые чувства? Он находился рядом с Лизой и не мог сдержаться от того, чтобы уколоть ее, побольнее задеть. Но стоило посмотреть ей в глаза… Особенно когда эти глаза были такими, как сейчас: глубокими, печальными, усталыми.
Ксюша зашла в женскую раздевалку и, отыскав взглядом Меркулову, спросила:
– Лиз, можно тебя на минутку?
Пройдя несколько шагов, она присела рядом с девушкой. Та уже сняла коньки и как раз зашнуровывала зимние ботинки.
– Можно, - вяло улыбнулась Лиза. – Что-то случилось?
– Нет.
– Синицина тоже улыбнулась. В раздевалке, помимо Лизы, находились еще Алиса и Полина, и заводить разговор при них Ксения не хотела. – Если ты торопишься, то тогда в другой раз.
– Мне особо некуда торопиться.
– Закончив со шнурками, Меркулова выпрямилась и посмотрела на Ксюшу.
– Тогда пойдем.
– Ксения встала и пошагала к двери.
Лизе ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней.
Девушки пришли в зал хореографии и остановились возле станка. Понять, что понадобилось от нее Синициной, Лиза не могла, поэтому просто ждала. Вряд ли Ксюша решила провести для нее индивидуальное дополнительное занятие, а если и так, то сегодня из нее плохая ученица.
Ксюша же испытывала легкую неловкость. Возможно, она вмешивается не в свое дело: Лиза вполне взрослый человек и, скорее всего, сама может разобраться в своих проблемах. С другой стороны, как знать, быть может, если бы тогда, девять лет назад, у самой Ксении был рядом кто-то, с кем бы она могла поговорить по душам, все сложилось бы совсем иначе.
– Так о чем Вы хотели поговорить, Ксения Владимировна?
– Давай без отчества и на «ты».
– Ксюша нахмурилась.
Для Лизы она, конечно, в первую очередь преподаватель, хореограф, но от этого выканья чувствовала себя девушка неловко.
– Если так будет удобнее.
– Намного.
– Уголки губ Синициной дрогнули в мягкой улыбке. – А то я себя чувствую неуютно.
– Ну Вы же все-таки преподаватель. То есть ты.
– Лиза тоже улыбнулась. – Так зачем ты меня позвала?
Ксения опять стала серьезной. Она кинула взгляд в зеркальную гладь стены, где отражался весь зал, а потом спросила:
– Что между тобой и Самойловым происходит?
– А что между нами происходит? – на нервном выдохе поинтересовалась Меркулова.