Пламя и цветок
Шрифт:
Внезапно она задумалась.
«Нет, имеет, — возразила она самой себе. — Он — мой муж, отец моего ребенка. Я принадлежу ему и не имею права отказывать ему».
Хэзер медленно подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Тело ее задрожало, как только она вспомнила прикосновения губ и рук Брэндона к ее обнаженной плоти.
«Какой смысл отказываться? — внезапно спросила она себя. — Я давно жду и хочу этого. Я немало сделала, чтобы завоевать его внимание. Может, это моя гордость стремится разлучить нас?»
Хэзер вскочила, бросилась к комоду и принялась рыться в нем, пока не нашла то, что искала — голубую прозрачную рубашку, в которой была в свою первую брачную ночь. Любовно расправив ее на постели, она поспешно вернулась к туалетному
Брэндом закрыл за собой дверь в гостиную, смежную со спальней, и еще долго стоял, переполненный лихорадочными мыслями о только что произошедшем разговоре и о том, что будет дальше. Он услышал стук разбившейся пепельницы и, словно обессилев от этого звука, устало привалился к стене.
«Значит, сегодня все будет как прежде. Должно быть, она пришла в ярость».
Он в гневе швырнул сюртук на кровать и прошелся по комнате, освобождаясь от жилета.
«Черт побери, мне предстоит насилие над собственной женой! Я мог бы взять ее уже десятки раз, но сдерживался и разыгрывал джентльмена. Даже сегодня в саду я мог бы овладеть ею. Но черт возьми, к чему вспоминать прошлое? Я принял решение, и что бы ни случилось сегодня, по крайней мере я буду избавлен от этого бесконечного ожидания. Она снова будет сопротивляться — в этом я уверен, и мне понадобится обойтись с ней как можно мягче, держа себя в руках, насколько это возможно, ибо стоит мне прикоснуться к ней, и я сойду с ума. — Он тяжело вздохнул. — Но мне придется лечь на ложе из шипов сегодня или никогда. Однако, может быть, сегодняшняя ночь что-то изменит в наших отношениях».
«Пожалуй, она уже успела подумать», — решил он, стоя перед зеркалом.
Брэндон взглянул на дверь, набросил халат и запахнул его, не желая возмущать Хэзер видом своей наготы.
«Черт, как же я долго медлил! Но все решено, и теперь остается только действовать».
Он подошел к двери и остановился, прежде чем открыть ее. Несмотря на все внешнее спокойствие, его дыхание участилось, а сердце колотилось у самого горла. Глотнув, он расправил плечи, глубоко вздохнул и распахнул дверь. Полог над постелью был наполовину задернут, а Хэзер нигде не было видно.
«Боже, я перестарался! — со страхом подумал он. — Она сбежала. Она снова ускользнула от меня!»
Брэндон шагнул в комнату, и легкое движение на кровати привлекло его внимание. Он медленно повернулся и закрыл дверь. Повесив халат на спинку стула, он осторожно приблизился к постели и приоткрыл полог.
У него перехватило дыхание, едва он увидел Хэзер: кровь заструилась по его жилам с лихорадочной быстротой, едва он ощутил рядом ее присутствие. Он ласкал ее тело долгим страстным взглядом. Волосы Хэзер были свободно распущены по плечам; она лежала, опершись на подушки и сбросив одеяло к изножью кровати. Ее рубашка дразнила взгляд, словно тонкая голубая дымка, оставляя открытыми длинную стройную ногу и изящное бедро до самой талии. Соски приподнимали прозрачную голубую ткань, отчего дыхание Брэндона стало еще тяжелее и чаще. Хэзер мягко улыбнулась, и в ее глазах появилось соблазнительное обещание, когда она протянула мужу руку. Опасаясь, что он видит сон, Брэндон склонился над Хэзер, и она обняла его за шею, притягивая к себе. Ее кожа была теплой и гладкой, ее пьянящий аромат обвивал Брэндона подобно ее рукам. Его ладони скользнули под тонкую ткань рубашки.
— Как долго ты медлил, дорогой! — прошептала Хэзер Брэндон прижал ее к себе, бормоча нежные слова.
— Хэзер… о, Хэзер, — выдохнул он, — я желал тебя так долго, я так изголодался! Больше я не смогу вынести ни секунды…
Он нашел ртом ее губы, и их тела сплелись в жадном порыве: тело Брэндона стремилось вновь познать радости любви, тело Хэзер только начинало постигать их. Она застонала под его настойчивыми умелыми руками, жаркими и порывистыми поцелуями и прижалась к нему, полностью отдаваясь его страсти. Она подчинялась этой страсти с такой решимостью, что
Пламя свечи мигало от легкого ветра, который шевелил шторы на окнах, отбрасывая зыбкие тени на потолок и овевая разгоряченные тела на постели. Хэзер лежала на подушках в объятиях Брэндона. Их ноги переплелись. Хэзер испытывала странную легкость — она словно плыла в облаках, отрешившись от остального мира. Она прикрыла глаза, и сонная, удовлетворенная улыбка блуждала на ее губах, когда Брэндон осторожно прикасался ладонью к ее лицу, лаская губы, веки и тонкие брови.
— Прежде я думал, что только опыт доставляет наслаждение в любовных играх, а теперь оказалось, что я ошибался. Я никогда еще не испытывал такого блаженства.
— Не ты один, дорогой, — улыбнулась Хэзер, приоткрывая глаза и с любовью глядя на мужа. — Если бы я прежде знала, что это такое, я бы давно заявила о своих правах. — Она рассмеялась и обвила руками его шею. — Как жаль, что мы потратили столько времени, чтобы узнать друг друга!
Он склонился ближе и пробормотал, покрывая ее лицо нежными поцелуями:
— Ты ведь ненавидела меня, помнишь?
— В самом начале — может быть, — согласилась Хэзер. отвечая на его поцелуи. — А потом — нет. Просто я очень боялась тебя.
Брэндон рассмеялся, спустился ниже и принялся целовать ее теплую плоть, наслаждаясь прикосновением к бархатистой коже.
— Я сам себя боялся. Мне было страшно навсегда потерять тебя.
Хэзер приподнялась и капризно выпятила нижнюю губу.
— Вы вели себя как дикий вепрь, Брэндон, и вы это знаете.
Брэндон улыбнулся, легко проводя пальцем по ее плечу, спускаясь до груди и обводя выпуклый розовый сосок.
— Я действительно очень досадовал, что меня заставили жениться на тебе, — пробормотал он. — К тому же попреки твоей тетки, которая считала меня неотесанным негодяем, не улучшали моего настроения. А первая брачная ночь под присмотром лорда Хэмптона переполнила чашу терпения. Поэтому, когда ты сказала, что ненавидишь меня, моя ярость достигла предела, а поскольку больше никого не оказалось под рукой, весь мой гнев обратился на тебя. Будь осторожна, дорогая: отмщение — отнюдь не обоюдоострый меч. Оказалось, что его острие направлено на меня, и что бы ты ни делала, я испытывал боль.
Хэзер невинно раскрыла глаза.
— Интересно, что я такое делала?
Брэндон откинул голову на подушку и провел ладонью по лбу. Он тяжело вздохнул.
— Проще будет ответить, чего ты не делала, дорогая. Ты вела себя, как подобает женщине, а я беспомощно наблюдал, как ты завладеваешь моим сердцем. Ты раздевалась передо мной, покачивала бедрами так, что сводила меня с ума, и вообще была такой соблазнительной, что тысячу раз я чуть было не овладел тобой насильно.
Хэзер засмеялась и прижалась щекой к его плечу, запуская пальцы в волосы на груди мужа. Внезапно она задумалась.