Пламя и Пыль

Гарднер Джеймс Алан

Управляющий госпожи Ирин, Ти-Морган, был как раз таким типом. Он был бариавром и внешне походил на кентавра, у которого нижняя часть больше смахивает на баранью, чем на лошадиную, а изо лба растет пара крутых бараньих рогов.

– Так-так, - произнес он, едва завидев меня.
– Значит, ты был в самом центре событий в Городском Суде. Вместе с этим желторотым мальцом. Избавился от него или как?

– Лилиан взяла его под свое крылышко, - ответил я.
– У тебя есть чего-нибудь пожевать? Я с утра ничего не ел.

–

Хм, - буркнул он, - а я-то думал, что если Сенсат хочет познать в этой жизни все, голод будет стоять первым в его списке.

– Я воздерживался от еды полтора месяца, когда мне исполнилось двадцать пять, - заметил я.

– Кстати, картины, что ты тогда написал, на них хоть можно смотреть, - парировал старик.
– А то эти твои портреты, пейзажи и натюрморты... куда подевалась старая добрая абстракция? Рисовать то, что ты чувствуешь, а не то, что видишь - вот это я называю искусство. К чему изображать виноград на тарелке, который выглядит простым виноградом? Но преврати каждую виноградину в искаженное криком лицо, и сразу появляется некий замысел.

– Я бы от винограда сейчас не отказался, - согласился я.

– Ты давай не увиливай. Взять твой портрет фактола Сэрина, который висит в Городских Казармах - там же все ясно даже моему четырехлетку. И ты называешь это искусством?

– Я называю это работой. Заказчики платят мне за картины, которые выглядят как картины, Ти-Морган. Им не нужен "замысел", им подавай виноград, в котором они узнают виноград. Судя по количеству золота, которое они предлагают, результат их вполне устраивает.

– Золото!
– воскликнул бариавр.
– Но ведь ты Сенсат, Кэвендиш, у тебя же должен быть вкус, а не банальная тяга к презренному металлу. Что подумал бы твой отец, узнав, что его сын согласен прослыть посредственностью?

Я задержал дыхание, отгоняя накатившую волну гнева. Мы с Ти-Морганом часто ломаем копья в спорах о высоком искусстве, но с упоминанием моего отца он зашел слишком далеко. Один взгляд на мое лицо должен был сказать ему, что он переступил границы дозволенного. Старый бариавр отвернулся и хрипло кашлянул.

– Ладно, забудь, - сказал он.
– Посмотрим, чего там у нас в кладовой осталось.

Он процокал в дальнюю комнату, оставив меня наедине с мыслями об отце.

Мой отец, Найлз Кэвендиш, был героем: искусный фехтовальщик, отважный путешественник, защитник угнетенных. Сигил никогда не страдал от нехватки героев; каждую ночь, в любой из таверн вы услышите, как очередной пень хвастает тем, как поверг Пятиглавое Чудовище Незнамо-Что или отыскал Золотой Талисман Незнамо-Чего. Но Найлз Кэвендиш был настоящим героем, известным своими подвигами по всей мультивселенной, он был готов броситься в саму Бездну, чтобы вызволить похищенную принцессу, или нырнуть в воды реки Стикс ради спасения тонущего щенка.

Двенадцать лет минуло с того дня, как он исчез, и до сих пор, когда я вспоминаю о нем, мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

Ти-Морган высунул голову из двери кладовой.

– Есть немного холодного мяса, которое осталось с ужина, и новый деликатес, свиноягоды.

Будешь?

– Мясо - да, ягоды - нет.

– И он еще называет себя Сенсатом, - проворчал Ти-Морган и потопал прочь за тарелкой.

* * *

Госпожа Ирин вернулась под утро, когда часы пробили шесть. Я слегка задремал в ее кабинете на одном из причудливых диванов, который, по моим догадкам, был обит кожей василиска.

– Не вставай, - сказала она, войдя в кабинет и бросив на стол пачку каких-то бумаг.
– Я скажу лишь пару слов, после чего можешь спать дальше. Ты должен как следует отдохнуть.

– Могу я спросить, для чего, моя госпожа?

– Специальное задание на благо фракции, - ответила она.
– Мне удалось убедить остальных фактолов в том, что кто-то совершает систематические нападения на наши резиденции. Конечно, наивно предполагать, что мы объединимся против общего врага...
– Она печально посмотрела назад, в ту сторону, в которой должна была находиться Палата Заседаний.
– Однако, кое-какие совместные усилия все же были предприняты.

– Каждая фракция, - продолжила госпожа Ирин, - будет защищать свою резиденцию так, как может или считает нужным. Нам во Дворце придется купить услуги наемников, а это вряд ли поможет разрядить обстановку. Но это не твоя забота. Совет также согласился создать сборные команды наблюдателей, которые будут находиться за пределами резиденций, но не в качестве сил защиты, а в качестве тех, кому поручено следить за всякой подозрительной активностью. В случае нападения им запрещено принимать участие в обороне, поскольку мы не хотим, чтобы они были обмануты отвлекающими действиями, как это случилось в последний раз. Команды наблюдателей должны оставаться на своих местах и отмечать каждую мелочь. Например, гит'янки и гитзерая, выбегающих через черный ход.

– Я полагаю, вы хотите, чтобы я вошел в одну из таких команд?
– поинтересовался я.

– Совершенно верно, - кивнула она.
– У тебя острый глаз и ты знаешь воров в лицо. Этим преимуществом я не вправе пренебрегать. Кроме того, я знаю, что ты сможешь постоять за себя, если дело дойдет до схватки, не так ли?

Госпожа Ирин улыбнулась, как будто это было шуткой, словно мы оба знали, что сын Найлза Кэвендиша опасный боец, ведь, само собой разумеется, отец научил меня всем известным ему воинским премудростям.

Но это было не так. Он не научил меня ничему.

Месяцы, а иногда и годы, легендарный путешественник проводил вдали от дома, странствуя по просторам мультивселенной, бросив нас с матерью одних. Потом он, конечно, возвращался, с карманами, полными золота, но после раздачи подарков, отец тратил все оставшиеся деньги на снаряжение для следующего похода, вновь оставляя нас ни с чем на произвол судьбы. Да, я выучился обращаться с рапирой, но вовсе не у отца. Для того мне пришлось нанять учителей, потратив на них большие деньги. Поначалу я думал, что смогу произвести впечатление на отца, соизволь он обратить на это внимание, а потом слишком уж много молодых наглецов считали, будто смогут сделать себе имя, бросив вызов сыну самого Кэвендиша.