Пламя и Пыль

Гарднер Джеймс Алан

– Не могли бы вы сперва присмотреть за Иезекией... чтобы дать мне хотя бы минут десять форы?

– Да ты никак хочешь от него смыться?
– Сержант задумчиво погладил бороду.
– Будь ты мошенником, Кэвендиш, хотя я знаю, что это не так, ведь у тебя наверху есть хорошие связи, и друзья завсегда спасут твою шкуру, даже когда тебя стоило бы посадить. Но будь ты мошенником, то я бы решил, что ты хочешь кинуть своего подельника. Может быть, сбегать туда, где вы прячете деньги, и вынести все, пока парень не может

тебе помешать.

Я уставился на него, не веря своим ушам.

– А знаете, сержант, вы явно работаете не по призванию. Скажите лишь слово, и я сведу вас с моими друзьями в издательствах. Им всегда нужны люди с буйной фантазией. Доброй вам ночи.

Мои слова не достигли цели. Я собирался высокомерно отвернуться и выйти вон из бараков с видом оскорбленного достоинства, но, к сожалению, сержант уже скрылся, не выслушав до конца и оставив меня наедине с дверью.

Закончив с кошельком, я направился к главному выходу. Как я уже сказал, ночка в казармах выдалась еще та; стражи сновали туда-сюда, поодиночке и группами - по коридору было невозможно протиснуться. Они спешили, и я спешил, но у них были дубинки и мечи, так что прижиматься к стене приходилось мне.

В конце концов, я добрался до выхода и оказался на ночной улице Сигила. Я остановился на ступенях, чтобы вновь вдохнуть воздух свободы, как вдруг из здания вывалился сержант, волоча за собой Иезекию.

– Вот ты где, Кэвендиш!
– окрикнул меня сержант.
– А ты не забыл своего друга?

– Привет!
– прощебетал мальчишка, протягивая руку.
– Здорово, что мы успели тебя найти.

– О, да, - мрачно выдавил я.
– Просто замечательно.

* * *

Спустившись по ступеням, Иезекия помахал на прощание сержанту; тот махнул в ответ, и его маленькие глазки как-то странно сверкнули, как у игрока в вист, разыгравшего неожиданный козырь.

– Отличные ребята, эти стражи, - сказал Иезекия, не замечая, как мы с сержантом сверлим друг друга глазами.
– Я предлагал им пропустить по стаканчику за мой счет в их любимой таверне, но они, видно, очень заняты расследованием пожара.

– Если тебе интересна ночная жизнь, - вставил сержант, - держись Кэвендиша. Я тут слышал, что госпожа Ирин назначила ему встречу в Праздничном Дворце.

– В Праздничном Дворце?
– переспросил Иезекия с интересом.

– Вот спасибо так спасибо, сержант, - прорычал я.
– Не пора ли вам уже пойти послужить и позащищать кого-нибудь другого для разнообразия, а?

– Доброй ночи, Кэвендиш, - самодовольно поклонился тот.
– Уверен, вы составите друг другу славную компанию.
– Тихо посмеиваясь, он проследовал внутрь казарм.

–

Праздничный Дворец?
– повторил Иезекия, схватив меня за руку.
– Это какой-то грязный притон, где любят бывать жулики и преступники? Раз уж я в Сигиле, хотел бы я заглянуть в какой-нибудь вертеп беззакония.

– Праздничный Дворец - не вертеп беззакония, - произнес я с расстановкой.
– Только потому, что он управляется Сенсатами, народ распускает про него самые нелепые слухи. Гляди сюда, я покажу тебе.

Я вытащил его на середину улицы, откуда лучше всего было видно небо. Как я уже говорил, над Сигилом нет неба как такового. Город представляет собой колесо, точнее его внутреннюю поверхность, окружностью около двадцати миль. Взглянув вверх, вы сможете разглядеть сквозь задымленный воздух противоположную сторону Сигила в пяти милях над головой. У Городских Казарм, где мы находились, было хорошо видно ярчайшую область ночного города - Праздничный Дворец. Он сиял гостеприимным желтым светом, а вокруг него толпились сотни огоньков поменьше: концертные залы, ночные заведения и, конечно, пара другая борделей, существовавших для того, чтобы удовлетворить горожан с запросами, не ограниченными простым желанием надраться разбавленным пивом в грязном трактире.

– Вот это, - указал я, - и есть Праздничный Дворец. Там можно послушать оперу, или симфонический концерт, или посмотреть на дрессированных медведей. В нем есть три художественных галереи, богатейший в мультивселенной музей древностей и арена, где каждую ночь можно смотреть состязания, которые не повторяются никогда. А если желаешь выпить, в центральном баре тебе предложат вино настолько изысканное, что испаряется прямо на языке; или зелье, такое крепкое, что ты не только опьянеешь до конца жизни, но пьяными будут и твои дети, и даже внуки. Теперь ты хоть представляешь, что это место в состоянии предложить?

– Праздничный Дворец...
– мечтательно проговорил Иезекия.
– Дядюшка Тоби рассказывал, что там есть такое место, где женщины...
– Он приблизился и прошептал мне на ухо.

– Ах, это, - хмыкнул я, - ну это представление, которое идет в перерывах на арене. А ты думал, зачем все сидят и смотрят всякие состязания, которых раньше в глаза не видели?

– Тогда идем скорее!
– воскликнул парень и устремился вниз по улице. Огни Дворца горели в его глазах.

* * *

Обычно я никогда не выхожу на ночные улицы города без любимой рапиры, доставшейся мне в наследство от отца, потому что даже у самых освещенных бульваров есть переулки, где можно встретить бандитов или кого похуже. Однако лишь Законники и стражи Гармониума имеют право носить мечи на территории Городского Суда, поэтому, отправившись работать над заказом, я был вынужден оставить свое оружие дома. И теперь, проходя ночью через весь город, я чувствовал, как сотни глаз следят за мной из каждой тени.