Пламя клинка
Шрифт:
— Мой милый орк, — сказал я. — Слышал ли ты о золотом правиле воспитания?
— Нет, — нахмурился он. — А чего там пишут?
Я улыбнулся шире.
Яркий астральный орб воссиял между моими ладонями и обратился в длинный адамантовый меч с золотой рукоятью и рубиновой гардой.
— Убивай детей, пока не успели вырасти, — сказал я.
И без замаха снес мальчугану голову.
2
Отрубленная голова ребенка
— Красиво, да? — вопросил я.
Тело мертвого мальчика скорчилось.
Алый фонтан забил из обрубка шеи, окатив атамана орков. Тот рванулся ко мне, хотел было поднять меч, но замер, не в силах пошевелиться.
Его бандиты застыли в неловких позах, словно время остановилось для них.
— Больно? — ласково спросил я.
Труп ребенка медленно вздрогнул.
Тело стало расти, две тугие шеи поднялись над саженными плечами, и на каждой шипела змеиная голова.
Монстр поднялся.
Он был выше меня на локоть.
Кривые сабли сверкали в его четырех лапах.
— Если решишь еще раз прикинуться невинным ребенком, — заметил я, — не забывай про ноги. Ступни после долгой ходьбы по снегу должны быть кровавые, отмороженные.
Тонкая цепь по-прежнему была обмотана вокруг запястья монстра, но стало ясно, что он здесь хозяин, а вовсе не мохнатые орки.
Демон рванул ее, и звенья порвались с жалобным тонким плачем.
— Эти клыкастые больше тебе не служат, — пояснил я. — Или ты думал, что я из щедрости отдал им ту серебряную монету?
Монстр тихо зашипел.
Его левая голова чуть слышно начала шептать заклинание, и черная сажа с каждым словом осыпалась на снег.
Правая нагнулась ко мне на выгнутой шее.
— Зря ты этой тропой пошел, чародей, — прошипело чудовище.
Я направил на него меч.
— Тебе ведь нужны не деньги, — заметил я. — С твоей-то магией, трясти кошельки прохожих… Чего ты на самом деле искал здесь, демон?
— Horta, — прошептал монстр последнее заклинание.
Кривые сабли в его лапах раскалились, вспыхнули и стали прозрачными, словно созданы были из чистых рубинов.
Огненные лучи вырвались из них.
Обрушились на меня, бурля и переливаясь.
Я вскинул адамантовый меч.
Он воссиял, играя яркими всполохами, и поглотил всю магию демона. Легкий толчок — это все, что я ощутил.
— Умник, значит…
Монстр провел лапой по змеиной морде.
— Умники долго не живут, ты слышал об этом?
Я улыбнулся.
— Глупые не живут вообще. Они лишь занимают место.
С диким, бешеным рыком демон бросился на меня.
Все четыре кривые сабли со свистом рассекли воздух, словно падающие звезды.
Уклониться от них было невозможно, парировать — тоже. Я распахнул магический плащ; алые лезвия ударились в него и легко отскочили.
В ту же секунду я всадил адамантовый меч в брюхо демона, по самую рукоятку.
Ну, то есть это мне так в первый момент почудилось, а потом я понял, что волшебный клинок рассыпался жалкими серыми обломками и я держу лишь бесполезную рукоять.
Демон захохотал.
— Ну что? Магия твоя не сработала? — спросил он.
Его сабли сгинули, и мощный удар всех четырех кулаков обрушился на меня.
Я отлетел прочь, как мячик для гоблин-гольфа.
Мой магический плащ, конечно, сдержал удар, но не смог остановить его полностью.
— Лети, птичка! — осклабились морды демона.
Я врезался спиной в ствол огромного дерева. Было так больно, я думал, у меня все кости сломались. Потом я рухнул к подножию дерева, и лавина снега обрушилась мне на голову.
Обжигающий холод объял меня, это значило, что магический плащ порвался в клочки.
Он больше не защитит ни от холода, ни от клинков чудовища.
— Ну что?
В голосе монстра звучало издевательское сочувствие.
— Ничего не хочешь сказать напоследок, а, умник? Мудрые мысли кончились?
Одним прыжком чудовище оказалось рядом со мной.
— Я убью тебя, — посулило оно. — А потом пойду и вырежу пару деревень. Не сам, конечно, лапами моих орков.
Демон наклонился ко мне:
— А ты будешь смотреть на это из Лимба и знать, что все эти люди умерли по твоей вине.
Я лежал в глубоком сугробе и пытался понять, сломан ли у меня позвоночник.
— Я не хочу убивать тебя, — сказал я. — Насилие и жестокость — это не выход.
— Слабые всегда это говорят, — оскалился монстр.
— Глупые всегда путают ум со слабостью. А знаешь почему?
— Почему?
Его сабля коснулась моего горла.
— Когда они понимают свою ошибку, — сказал я, — становится уже слишком поздно.
Я перехватил его лапу и резко выломал.
Это помогло мне подняться.
Раздался хруст сломанных костей, я не был уверен, чьих, но какая разница?
Демон взмахнул горящими саблями, я уклонился и врезал ему кулаком под ребра. Он застонал от боли.
Змеиная голова рванулась ко мне, оскалив ядовитую пасть. Я вмазал ему по морде, кровь хлынула изо рта чудовища, и глаза его от удара вытекли по чешуйчатым щекам.
Он отбросил в сторону сабли.
Две лапы схватили меня за горло, стали душить. Третья обрушилась на незащищенный висок, словно паровой молот. Четвертой он сжал мою правую руку, и сжал так, что я задохнулся в крике.