Пламя Магдебурга

Брандт Алекс

* * *

Несколько минут спустя бургомистр переступил порог своего дома. Дом показался ему очень холодным. Он принес со двора несколько березовых поленьев, разжег в камине огонь. Потом сунул руку в карман и вытащил восковые фигурки. Это были два ангела, в длинных, похожих на платья одеяниях, с руками, молитвенно сложенными на груди. Хоффман подержал их на ладони, ощущая мягкость и вес, а затем осторожно поставил на каминную полку.

Дел оставалось

совсем немного. Он снова вышел на улицу и закрыл ставни на окнах. Вернувшись, снял верхнюю одежду, запер дверь на засов. Выпил на кухне воды, отломил кусок хлеба от сухого ломтя. После этого устало опустился в кресло, вытянул вперед ноги в стоптанных домашних туфлях.

Березовые поленья весело трещали в камине, огонь разгорался, и его мягкие лоскуты напоминали струящийся шелк. В этих тонких, рвущихся лоскутах ему виделись силуэты бегущих людей, и руки, простертые к небу, и падающие на землю каменные башни.

Бургомистр посмотрел на восковых ангелов. Фигурки были полупрозрачными и, казалось, излучали тепло.

Он улыбнулся им.

И закрыл глаза.

Эпилог

Гибель Магдебурга потрясла Европу. «Канцелярия Господа Бога» в одночасье перестала существовать, превратилась в груду развалин, в испачканное сажей пятно на географической карте. Из тридцати тысяч жителей Эльбского города лишь каждый сотый сумел дожить до конца войны.

Между тем война продолжалась. Всего через четыре месяца после магдебургского пожара объединенное войско Швеции и Саксонии наголову разгромило армию Иоганна фон Тилли в битве при Брайтенфельде [59] . Более семи тысяч имперских солдат было убито, почти стольких же взяли в плен. Грозная кайзерская армия, которая прежде не терпела ни одного крупного поражения, перестала существовать. Вся Северная Германия лежала теперь у ног победителей.

Густав Адольф двинулся дальше в земли Империи. Прошел по течению Майна на запад, захватывая крепости и города, взяв Майнц, Вюрцбург и Вормс, отбросив испанские и лотарингские отряды, стоявшие на Рейне. Весной следующего года он снова разбил имперцев в битве на реке Лех и вторгся в Баварию. Шведская армия проходила по германским землям, словно клинок сквозь живую плоть, и никто не мог остановить ее.

59

Битва при Брайтенфельде – одно из крупнейших сражений Тридцатилетней войны, произошедшее 17 сентября 1631 г., в ходе которого шведские войска нанесли поражение армии Католической лиги под командованием фельдмаршала Иоганна фон Тилли.

Что было дальше? На счастье Австрийского дома, непобедимый Северный Лев вскоре погиб в битве при Лютцене [60] . В той же битве пал и неистовый граф Паппенгейм, один из палачей Магдебурга, – погиб так, как и подобало служителю кровавого бога войны. Под ним убили семерых коней, и шесть мушкетных пуль насквозь пробили его кирасу, и только тогда он испустил дух, в самой гуще сражения, с ног до головы залитый чужой и собственной кровью.

Из тех, кто начинал эту войну, лишь немногие сумели дожить до ее окончания. Император Фердинанд умер, когда до подписания мира оставалось еще долгих одиннадцать лет. Иоганн Церклас фон Тилли скончался через две недели после битвы на Лехе – пушечное ядро раздробило ему ногу, и рана оказалась для несгибаемого старика смертельной.

60

Битва при Лютцене – одно из крупнейших сражений Тридцатилетней войны, между шведскими войсками под командованием Густава II Адольфа и имперской армией во главе с Альбрехтом Валленштайном 16 ноября 1632 г.

Одним из тех, кто смог увидеть наступление мира, был Христиан Вильгельм, бывший магдебургский наместник. По Пражскому миру он получил от императора пожизненную пенсию и небольшой земельный удел. Пережив своих врагов и своих друзей, утратив все, чем обладал, помирившись с кайзером, против которого воевал столько лет, он умер семидесяти семи лет от роду.

Война тридцать лет шествовала по территории Германии и сопредельных стран. За ней неотступно следовали ее зловещие спутники – чума и голод. Словно огромный, чудовищный жнец, война шла по земле, и толстые снопы человеческих жизней валились к ее черным, покрытым запекшейся кровью ногам. Протестанты и католики, сильные и слабые, взрослые и дети… Никто не знает точно, сколько людей погибло от голода и болезней, во время сражений, осад и атак мародеров. Кто-то говорит, что после Тридцатилетней войны в Германии осталась лишь половина жителей, кто-то – что всего треть. Разве можно теперь сосчитать?

Город Кленхейм исчез с лица земли, словно его никогда и не было. То же самое произошло и со многими другими городами и деревнями.

Эта война не была ни первой, ни последней. И все же она осталась одной из самых страшных страниц в истории Германии.