Пламя Силаны

Куранова Ольга Алексеевна

— Благодарю вас, господин.

— Оаким, — представился тот. — Просто Оаким, к чему формальности?

— У вас замечательный товар, — вежливо отозвалась она.

— Вы разбираетесь в доспехах? — эту улыбку Рейзу тоже захотелось стереть кулаком — за притворное удивление и наигранность. Только идиот не понял бы, что его вопрос откровенная издевка.

— Совсем чуть-чуть, — Силана ответила так тихо, что пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. — Я могу определить, что большая часть привезена из южных княжеств, кажется, из приморских частей Кира и все.

— Правда?

Почему вы думаете, что именно оттуда?

— Обычно именно кирские всадники так крепят наплечную часть брони.

Забавно вообще получалось: Рейзу казалось, что он что-то о Силане понял, а потом выяснялось, что понял неправильно — уже во второй раз.

Например, он думал, что она не разбирается в броне.

Да и откуда целительнице знать, как всадники Кира крепят броню?

— Вы сумели меня удивить, госпожа, — Оаким, видимо, решил так же и теперь смотрел на Силану с новым интересом. Совсем не таким приторно дружелюбным и, наверное, настоящим. — Вы первая женщина, которой это удалось. Знаете, позвольте сделать вам предложение: маленькую игру, чтобы скоротать время. Я буду показывать вам оружие и броню, и если вы правильно угадаете, что это и откуда, за каждую правильно названную вещь я сделаю вам скидку в десять эйров. Согласитесь, деньги приличные.

Рейзу всегда нравился товар в этой лавке, но не ее владелец. Оаким торговался за каждую мелочь, и заставить его сбросить цену хотя бы на несколько пунтов было практически невозможно. И эта внезапная щедрость настораживала.

— Что если я отвечу неправильно? — осторожно спросила Силана.

— Ничего. Мне просто интересно, что вы скажете.

Рейзу тоже хотелось бы знать насколько хорошо Силана разбиралась в броне и оружии. И почему не сказала об этом раньше.

— Это очень щедрое предложение, господин Оаким. Я согласна.

— Рад слышать, — тот полез под прилавок, и копался в товаре довольно долго, прежде чем достал наконечник от стрелы — острый, явно от боевого оружия, и внизу под широкой частью располагались аккуратные выгнутые в противоположную сторону крючья. На Арене такие не использовали, это явно было от боевого оружия. — Как вы думаете, что это, госпожа?

Рейз не смог бы ответить, но Силана сказала сразу — вежливо, тихо и уверенно:

— Это наконечник от аравинской стрелы. Во время войны их использовали враги для убийства наших командиров или офицеров. Произведен в Виерре, судя по оружейному клейму. Откуда он у вас?

— Военный трофей. Восхищаюсь вашими познаниями.

В следующий раз он нашел, что искал практически сразу — рядом с наконечником лег простой стальной кинжал:

— Что скажете насчет этого?

Сталь клинка была тусклой, непривычно темной. Оружие гладиаторов из такой не делали, эту сталь приберегали для армии.

— Это стандартный кинжал пехотинца, — ответила Силана. — Он входит в набор оружия вместе с коротким мечом и щитом, но определить, откуда он, я не смогу — на оружии пехотинцев не ставят клеймо производителя.

— Верно. Уже двадцать эйров. — Оаким довольно улыбнулся,

несмотря на то, что проиграл уже приличную сумму, вылез из-за прилавка и пошел к одному из дальних сундуков рядом с жаровней. — Что скажете насчет этого?

Кривое длинное лезвие полумесяцем заставило Силану помедлить.

Неуверенное выражение лица сделало ее еще моложе, совсем ребенком. В тусклом пасмурном свете седины в волосах было почти не различить. Рейз смотрел на нее, на хрупкие плечи, на тонкие черты и пытался понять: откуда ты знаешь?

Какие стрелы были у аравинцев и какими кинжалами вооружают пехоту.

Тебя кто-то научил?

— Это очень похоже на шотэль, господин Оаким, — наконец мягко предположила Силана. — Из южных княжеств, но я впервые вижу такую рукоять, так что могу ошибаться.

— Вы не ошибаетесь, — ответил Оаким. — Это шотэль. Правда, не южный, а северный. После войны мастерские Силл Арне стали их делать. Один из первых образцов.

Она нерешительно поджала губы, как провинившаяся перед учителем ученица, и он добавил:

— О, не расстраивайтесь. Я все равно засчитаю ваш ответ. Он достаточно близок к правде. Осталась последняя вещь, которую я хочу, чтобы вы определили. Посмотрите, вон там, на стойке.

Оаким указал рукой, и, повернувшись, Рейз увидел совершенно стандартную гладиаторскую кирасу, каких было полно в Первой Лиге. Кираса была кожаная, очень простая, хоть и отличного качества, и в ней не было ничего особенного. Любой, кто был на Арене хотя бы три-четыре раза, знал, что это и откуда.

Но Силана молчала. Она стояла, покусывала нижнюю губу, словно пыталась вспомнить, и беспокойно теребила кольцо на пальце.

— Вы не знаете, верно? — Оаким улыбнулся и снова взял трубку, сделал глубокую затяжку. Струйки дыма очертили уголки губ.

— Я уверена, что видела несколько раз, но не могу сказать точно, где.

«На Арене, ты наверняка видела с десяток мужиков в таких же кирасах, — подумал Рейз. — Как можно было не запомнить?»

— Удивительно. По-настоящему удивительно, — сказал Оаким, рассматривая ее снова.

Силана снова нервно поежилась:

— Зачем вам это?

— Вы меня заинтересовали. Не каждый день такое увидишь: молодая женщина, в не самой богатой одежде, но с очень дорогим кольцом, приходит в мою лавку за доспехом для гладиатора. Эта женщина разбирается в боевом оружии, но не может назвать стандартную гладиаторскую кирасу. Вы очень загадочная, госпожа. Я бы принял вас за чародейку, но на вас нет знака.

Силана коротко поклонилась, и вежливо ответила:

— Я жрица Майенн. Не чародейка.

— Алая или белая жрица? — уточнил Оаким, и после секундной паузы Силана ответила:

— Алая.

— Вот как.

Оаким рассматривал ее внимательно — с ног до головы, без улыбки:

— Я многое узнал о вас и могу кое-что рассказать и о себе взамен. Мой брат погиб на войне, на восточном фронте под Клоа Лиата. Скончался от ран после второй атаки на город. Мне пришло письмо через месяц после его смерти.