Пламя Силаны
Шрифт:
Силана чувствовала себя свободной.
Дженна оживала у нее на глазах: заблестели волосы, появился румянец на щеках.
Болезнь отступала, таяла, осыпаясь пеплом: как снег с неба. Оказывается, это тоже могло быть красивым.
«Ты проклята. Ты больна, и тебя не вылечить, не исцелить пламенем. Твои страхи не прогонит молитва».
Но впервые за очень долгое время Силана чувствовала себя здоровой. Цельной. На своем месте.
Боль, усталость, все так и незажившие шрамы больше не имели значения.
И
Последние капли, которые она могла превратить в Пламя.
«Госпожа моя, огненная моя госпожа, благословенна твоя сила и твои чудеса. Из пепла вышедшие, в пепел мы обратимся. Какое счастье, вспомнить тебя, вернуться к тебе. Благословенная моя Матерь».
Чернота обнимала ласковыми ладонями, и в ней гасли последние искры, белые точки.
И в какой-то момент Силана почувствовала, что все.
Дженна смотрела на нее изумленно — здоровая, еще не способная осознать, что все закончилось.
Сестра Рейза была красивой, чем-то неуловимо напоминала его — хищным разрезом глаз, формой губ.
Силана смотрела на Дженну, не могла насмотреться.
Она все-таки ее спасла. И от болезни не осталось и следа.
— Эй… — окликнул Рейз, и почему-то он обращался к Силане. — У тебя кровь.
— Все в порядке, — ответила она. Посмотрела ему в глаза. Почему-то захотелось запомнить его взгляд. Запомнить его всего: улыбку, и лицо, и манеру двигаться, и эту огненную уверенность, которая читалась в каждом жесте. — Побудьте с сестрой.
Тело не слушалось, и каждый шаг получался дерганым, неуклюжим. Руки и ноги наливались тяжестью, тянули к земле.
Но пройти оставалось совсем немного.
Силана так долго брела вперед, шаг за шагом. И только в тот момент почувствовала, что можно остановиться.
Она с трудом открыла дверь, ручка соскользнула в ладони.
Дверь тихо скрипнула, затворяясь за спиной.
Силана улыбнулась — впервые, кажется, за долгое, долгое время. И сползла на пол.
На каменные плиты падали капли — пронзительно-красные, тяжелые.
Разбивались кляксами. Далекими, неважными.
Как дорожка следов в черноте.
Силана никуда не собиралась больше идти. Внутри было тихо и спокойно — только серый, мягкий пепел, который принимал, как ласковые объятья.
И впервые за долгое время было по-настоящему хорошо.
***
Рейз никогда раньше не задумывался, почему исцеление Майенн, которое могли даровать жрицы, называли чудом. Про чародейскую магию говорили: ремесло, про жреческий дар только так — чудо.
И только увидев, как пламя исцелило Дженну, понял.
Годы болезни, лекарств, неоправданных надежд, страха. Этой затхлой пустой палаты, в которой всегда так быстро вяли цветы.
Все это можно было изменить так быстро.
Пламя
А потом все закончилось — не потребовалось ни месяца, ни нескольких визитов — Дженна была здорова. Рейз это видел, вспоминал ее прежнюю — какой она была до болезни, и никак не мог поверить.
Что — все.
Дженна смотрела изумленно на свои руки, неверяще дотронулась до лица.
Так просто — всего одно чудо. За которое — теперь Рейз это знал — он никогда не смог бы расплатиться. В тот момент он боялся Силаны.
Той силы, которая жила в ней и могла изменить всю жизнь человека так легко, что это казалось неправильным. И, наверное, именно в этом было дело. Магия Мелезы не пугала — Рейз злился, не знал, как с ней сражаться, но не боялся. Такую силу: способную поставить на колени, ударить, убить, он понимал.
А исцеление действительно оказалось чудом.
Нужно было сказать хоть что-то, поблагодарить, но слова застревали внутри, и хотелось то ли смеяться, то ли разрыдаться, то ли сбежать.
Свечение вокруг Силаны утихало, гасло, кожа серела — будто ее всю припорошили пеплом. И иней в волосах стал ручейками седины.
Силана повернула к нему голову — улыбнулась. Рейз впервые видел, чтобы она улыбалась — искренне, так свободно и счастливо. Из уголка глаза вниз по щеке скатилась кровавая капля. Упала на плащ и расплылась некрасивым пятном.
А потом Силана ушла, и Рейз едва не пошел за ней, но Дженна была совсем рядом — здоровая, такая, как в счастливом прошлом, еще до войны, до смерти мамы — и оставить ее не хватило сил.
— Рейз, — сказала она, когда за Силаной закрылась дверь. Сказала серьезно и тревожно. — Что ты сделал?
Почему-то казалось, что он увидел сестру впервые за долгие годы. Он приходил к ней меньше недели назад, и Дженна была такой усталой, потухшей.
Рейз не смог бы сказать Дженне правду, не в тот момент, сразу после исцеления, когда сестра все еще не осознала, что может встать и выйти из этой палаты навсегда. Что больше не нужно пить лекарства, что больше не будет боли.
Не смог бы объяснить, что по сравнению с этим то, что он пообещал Силане — жалкие полгода в ошейнике — не значили _ничего_. Что он готов был стерпеть все, что угодно.
— Ничего, — ладони у Дженны были теплыми, и это прикосновение — настоящее, живое — наполняло счастьем. — Правда, сестренка. Ничего. Я просто влюбился, а она оказалась жрицей.
***
Врать Дженне оказалось удивительно легко, и Рейз даже не чувствовал себя виноватым.
Да, они с Силаной встретились случайно. На Рынке — столкнулись у палатки торговца доспехами.