Пламя Силаны
Шрифт:
Она с самого начала так считала, но все равно советовала участвовать в поединке. И то, что она оказалась права, бесило даже больше ее подлости.
— Не смотри на меня волком, мальчик. Я не желала вам проиграть. Просто надеялась, что ты окажешься быстрее.
Рейз хотел спросить ее, в каком смысле быстрее ему нужно быть, и только потом понял: Мелеза надеялась, что он обгонит Коэна в лабиринте. Если бы Рейз не перепутал проходы, у него был бы шанс.
Даже после — если бы они столкнулись с гладиатором Делии на открытой площадке,
— И эта дура чуть не осталась без ног, — Рейз и сам не смог бы объяснить, почему так на это злился.
Мелеза повернула к нему голову — глаза казались почти черными, жуткими — и ответила:
— Если бы она не вмешалась, Коэн изуродовал бы тебя.
От ее слов холодок прошел вдоль позвоночника.
— Он изувечил бы тебя и сделал калекой, мальчик. Силана сделала правильный выбор.
Рейз действительно этого боялся — в глубине души, там, куда никогда не позволял себе заглядывать. Боялся не смерти — беспомощности. Того, что окажется бесполезным, слабым, прикованным к больничной койке. И все станет безнадежным.
Умереть было бы намного проще, чем жить с этим.
— Не изувечил бы, — буркнул Рейз. Соврал себе, хотя ложь была не очень убедительная.
— Ты не знаешь его. И не знаешь Делию. Он бы не остановился, не сомневайся. Коэн солдат и он выполняет приказы. Всегда.
Рейза передернуло, и Мелеза это заметила. Рассмеялась:
— На твое счастье, ты очень удачно выбрал хозяйку. Силана исцелила бы тебя. Со временем. Может быть, за год, за два. Говорят, даже пламя очень медленно отращивает конечности.
Она насмехалась, и Рейз криво улыбнулся ей в ответ:
— Ничего. Я бы поставил себе чародейскую руку. Говорят, они как настоящие. Никакой разницы.
— Врут, — как бы мимоходом заметила Мелеза. Погладила Силану по голове.
Было непривычно и неуютно видеть ее такой. Рейз считал Мелезу холодной, беспринципной сукой, но с Силаной она становилась другой.
И он ловил себя на странной мысли: когда-то, еще до того, как она начала считать гладиаторов инструментами, относиться к ним, как к мусору, Мелеза могла бы ему по-человечески нравиться.
И может быть, если бы они встретились тогда, она стала бы другой.
Глупости, конечно. Рейз ничего о ней не знал.
Она могла быть высокомерной сукой и с раннего детства. Какой-нибудь соплячкой лет семи-восьми, которая на всех своих куколок повязывает ошейники и раздает им указания.
Рейз представил это и фыркнул — ему не было смешно, просто сказывалось нервное напряжение. На самом деле он смотрел на залитое кровью лицо Силаны и отсчитывал про себя, сколько прошло времени — слишком долго она не приходила в себя.
— Ей пришлось… — он запнулся о «лечить» и исправился, — исцелять ноги вчера. Наверное, поэтому так много ушло пламени.
Мелеза рассмеялась, неожиданно и совсем невесело и сказала:
— Нет. Просто поверь мне, израненные ноги не вычерпали бы жрицу так. И не ослабили. Даже
— Да, — Рейз не стал скрывать.
— Иногда, — неожиданно мягко сказала ему Мелеза, — если повреждения слишком серьезные, единственный шанс — исцелить их сразу. Полностью. Это большой риск и требует очень много энергии. Силана решила, что оно того стоит. Значит, она права. В этом ей можно доверять.
Рейз никогда не думал, что Мелеза станет его утешать, отвел взгляд, скривился:
— В этом — да. А в выборе гладиатора? Думаешь, ей не повезло связаться со слабаком?
— Ты не слабак, мальчик. Не надо кокетничать. Но ты и не так силен, как тебе нравится думать. Мой Грей видел часть поединка и говорил, что ты неплох. И не более. В Парной Лиге выступают лучшие. С лучшими тебе не тягаться. Прими этот факт, утри сопли и стань сильнее.
Это он знал и без ее советов, и все же был за них почти благодарен. И за то, что она не прогоняла его из комнаты — маяться от ожидания и гадать, очнется ли Силана.
— Дело даже не в твоих навыках, — после недолгого молчания сказала Мелеза. — Если бы ты с самого начала вел себя поскромнее, тебе нашлось бы место в Парной Лиге. Но ты решил выставить себя гордым и свободным.
— И это бесит тебя больше всего?
— Меня это не «бесит», мальчик. Я волнуюсь за Силану. Она ничего не знает про Арену и про интриги, которые там плетут. А ты втянул ее в банку со скорпионами.
Он не делал этого. Не забывал ошейник, не просил повесить себе на шею жреческую цепь или становиться перед собой на колени, не говорил идти по битому стеклу. Но это не имело значения.
— И что ты хочешь, чтобы я все исправил?
Его слова вызвали только кривоватую улыбку — надменную, но беззлобную:
— Если бы ты мог что-то исправить, мальчик, я не стала бы волноваться. Ты просто инструмент — боец на Арене. Никто не станет считаться с тобой или спрашивать с тебя. Если бы у тебя была нормальная хозяйка… но Силана не умеет обращаться с гладиаторами.
Рейз бы ответил ей все, что думает: и про эту ублюдочную манеру считать живых людей вещами, и про то, как от него ничего не зависело. Но Силана застонала — тихо, как-то почти жалобно, и любое желание спорить прошло.
Было неважно, что думала Мелеза, кем считала Рейза и чего хотела. Он прекрасно жил без одобрения богачей двадцать восемь лет.
Силана повернула голову, зябко поежилась, попыталась приподнять руку, но сил не хватило.
И снова потеряла сознание, даже не открыв глаз.
В дверь постучали, и стук в наступившей вдруг тишине показался оглушительно громким. Рейз никогда не считал себя нервным, но все равно чуть не вздрогнул.
— Войди, Грей.
Да, когда Мелеза обращалась к своему гладиатору, она как-то умудрялась облить его с головы до ног помоями всего одним словом. Даже Рейза она так не унижала.