Пламя смерти
Шрифт:
Дилль укрепился в этом мнении, когда к юрте прибежал Гарлик. Шаман в бешенстве пнул котёл, в котором кипело противочумное варево, и едкий пар взвился к небу, загасив часть тлеющих углей.
— Что стоишь, падаль?!! — заорал он на Дилля. — Сворачивай юрту, собирай вещи и грузи всё в тележку. Быстро и молча!
Проклиная хивашскую магию, сделавшую его рабом, Дилль принялся за дело. И пока его тело послушно выполняло приказ, он прислушивался к разговору, который вели Гарлик и ещё двое шаманов. Судя по всему, хиваши не ожидали, что вместе с конницей в сумеречные земли прибудут маги, и это неведение стоило Хозяйкам дорого. Дилль молча порадовался неуспехам хивашских колдуний. Когда
Сворачивая в тугой тюк войлок юрты, Дилль мысленно злорадно улыбался, представляя физиономии хивашских колдуний, когда войско поднятых атаковало хиваши, и пожалел, что сам не присутствовал при этом замечательном событии. Гарлик закончил разговор с собратьями по колдовскому цеху и начал спешно собирать свои магические аксессуары. При этом шаман то и дело трогал черепушку неведомого зверя, висевшую у него на груди, и периодически всматривался в сторону северной части хивашского лагеря. Как Дилль понял, шаман боялся прихода армии мертвецов, что поплелась следом за отступающими хиваши.
Догадка Дилля подтвердилась, когда все хивашские зомби сосредоточились в одном месте — явно для отражения атаки своих неживых собратьев из Запретного предела. После этого десятки и сотни всадников пустыни начали спешно оттягиваться к югу, проезжая мимо Дилля. Некоторые из них плевали в сторону шаманов, другие презрительно морщились, третьи цедили сквозь зубы какие-то ругательства, но ни одного равнодушного лица Дилль не заметил. Как он понял, воины и раньше относились к шаманам, мягко говоря, с прохладцей, а теперь они открыто выражали враждебность. Такое отношение одной касты врагов к другой не могло не радовать Дилля, но ведь он находился в подчинении у того, кто был в меньшинстве. Как бы ему самому враждебность хивашских воинов не вышла боком.
Вскоре пожитки шамана были собраны и уложены в двухколёсную повозку. Гарлик привёл лошадь и велел Диллю впрячь её. Дилль только порадовался, что шаман не использовал вместо лошади зомби — соответственно, ему не пришлось обматывать упряжью мертвецов. Видимо, мертвяки не так быстры, как Гарлику хотелось. Впрочем, Дилль тут же пожалел об этом.
— Беги за повозкой. Да не отставай, — распорядился шаман, усаживаясь в двуколку.
Гарлик щёлкнул хлыстом, лошадь недовольно мотнула головой и пошла, постепенно набирая ход. Дилль, повинуясь приказу, побежал за повозкой, изо всех сил стараясь не отстать.
Колонна отступающих хиваши растянулась на много лиг. Вокруг скакали угрюмые всадники. Изредка мелькали двуколки наподобие той, в которой ехал Гарлик. Однажды Дилль увидел свору здоровенных пустынных собак — гиенн, но кто были их погонщиками, он не разобрал. Дилль только понадеялся, что это Эмгерей и Кенес — всё-таки, они неплохо отнеслись к нему, и он не желал им смерти.
Поначалу он считал, сколько сделано шагов, но на шестой лиге сбился. Периодически Дилль поскальзывался, когда наступал в свежие катяхи навоза, оставленные хивашскими скакунами. Жёсткие стебли высохшей травы ранили его босые ноги. Острые комки земли больно врезались в подошвы. Дыхание давно сбилось, и Дилль жадно хватал ртом воздух. Мышцы ног налились свинцом, и каждый шаг отдавался болью. Но проклятая хивашская магия ничего не желала об этом знать — она заставляла его тело выполнять полученный приказ. Бессильный что-либо предпринять, Дилль подумал, что вскоре он попросту упадёт без сил, и тогда или его прикончит магия, или сам шаман.
Шаман продолжал нахлёстывать коня и совсем не обращал внимания на мучения своего раба. Когда вечные сумерки начали сменяться настоящей тьмой, раздался рёв походных рогов. Всадники попрыгали с коней, тележки с шаманами и колдуньями остановились. Дилль рухнул на жёсткую траву, дыша, как загнанная лошадь. Он с некоторым удивлением отметил, что до сих пор жив. По его прикидкам они отъехали от Григота уже лиг на пятнадцать. Интересно, надолго ли привал? Ведь, если он правильно понял, то орда мертвяков Единого преследует хиваши. Мёртвым не нужен отдых, они будут тащиться вслед за хиваши до тех пор, пока не достанут их. А это значит, что времени на отдых будет мало. Вряд ли тот, кто командует войском, решится стоять всю ночь.
Эту мысль подтверждало то, что костров никто не развёл. Воины жевали холодное мясо, запивая его чем-то из кожаных бурдюков. Тут Дилль поневоле застонал. Его иссушённый организм требовал воды. Шаман налил в ведро воды и поставил перед конём. Животное опустило голову в ведро.
— Хозяин, пить, — прохрипел Дилль.
Гарлик посмотрел на бурдюк, затем на Дилля, поморщился и ткнул пальцем в сторону коня.
— Пей вместе с ним.
Дилль чуть ли не ползком добрался до ведра, отпихнул лошадиную морду и принялся черпать ладонью тёплую воду. Конь недовольно фыркнул и попытался оттолкнуть незваного конкурента, но Дилль вцепился в деревянную посудину, словно клещ.
— Хватит. Пусть конь пьёт. От него хоть толк есть, — буркнул шаман.
Дилль был вынужден подчиниться. Шаман наскоро перекусил, швырнув рабу объедки — несколько полуобгрызенных бараньих рёбер. Поклявшись испепелить шамана, Дилль схватил кости и принялся обгладывать их. Ему нужны силы, чтобы выжить. Он дочиста обглодал рёбра, после чего рухнул на землю и забылся в беспокойном сне.
Отдых, как Дилль и предполагал, был коротким. Вскоре шаман пинком поднял его и коротко буркнув «Беги следом», уселся в двуколку. Ночной переход Дилль запомнил плохо. Он был занят только тем, что переставлял ноги и старался не упустить из виду серую тряпку, служившую повозке тентом. В этот раз он даже не пытался считать шаги, а потому понятия не имел, сколько лиг отмахал за ночь.
От неимоверной усталости он превратился в живого зомби. Мысли путались, одеревеневшие ноги двигались только благодаря хивашской магии. Когда был объявлен очередной короткий привал, ничего не соображающий Дилль рухнул на землю. Единственным желанием его было умереть прямо сейчас, ведь тогда ему не нужно будет бежать вслед за повозкой шамана.
Гарлик бросил на него недовольный взгляд, задумчиво потрогал рукоять висевшего на поясе кривого ножа и вынул его из ножен. Дилль понял, что сейчас его желание умереть исполнится — судя по всему, шаман решил избавиться от обессилевшего раба. В этот момент чей-то крупный конь едва не наехал на шамана, и Гарлик выругался на неосторожного всадника. Впрочем, шаман, увидев, кто сидит на лошади, тут же склонился в почтительном поклоне и спрятал нож в ножны. Дилль поднял взгляд и увидел светловолосую всадницу. Судя по одежде, она была одной из Хозяек Ковена. Его догадка подтвердилась, когда женщина повелительно бросила:
— Иди за мной. У меня к тебе разговор.
Женщина, развернув коня, скрылась в темноте. Гарлик, забыв о Дилле, бросился вслед за ней. Дилль ползком добрался до повозки, нашёл бурдюк с водой и, зубами вытащив затычку, принялся жадно пить. К счастью, шаман этого ему не запрещал. Наверное, когда он вернётся, Диллю не поздоровится. Хотя, шаман и без того решил его прикончить, так уж лучше утолить жажду. И голод, заодно. Опустошив бурдюк на треть, Дилль нагло забрался в мешок с сушёным мясом и принялся ли лихорадочно жевать жёсткие кусочки, по твёрдости скорее напоминающие камни.