Пламя смерти
Шрифт:
А сейчас и они, и люди, три столетия назад погибшие в битве с демонами, объединились и пришли к месту схватки. Объединил их Единый — больше некому, но вот для чего? Ответ на этот вопрос Гилиан получила уже спустя минуту, когда орда тухлых мертвяков набросилась на тылы правого фланга хиваши. Хозяйка в бешенстве смотрела, как хивашские всадники, оказавшиеся меж двух огней, сначала сместились в центр, а потом побежали — и это в тот момент, когда противостоящие им вампиры уже дрогнули и были готовы отступать.
Ситгарцы и вампиры не стали атаковать и просто смотрели, как хиваши отбивались от столь неожиданно подошедшей помощи. Силлит дала приказ отступить так быстро, как только возможно — Гилиан
Мертвецы неторопливо развернулись и целеустремлённо поплелись вслед за хиваши, начисто проигнорировав стоящих неподалёку изумлённых вампиров. Гилиан с ругательствами начала собирать выживших колдуний и шаманов, чтобы попытаться перехватить управление мертвяками у Единого, но и из этой затеи ничего не вышло. Все притащившиеся сюда зомби были облачены в железную броню, мешавшую управлять ими, да ещё и Единый, будь он проклят, словно издеваясь над потугами Хозяйки и её соратниц, поднял несколько десятков погибших пустынников. Вид мёртвых товарищей, ещё недавно сражавшихся в рядах хиваши, а теперь атакующих бывших собратьев по оружию, окончательно лишил воинов боевого духа. И даже Гилиан дрогнула, поняв, что бессильна противостоять натиску Единого.
Битва, которая должна была принести славу Хозяйкам, лишить осаждённый Григот надежды на помощь и открыть дорогу на север к Веиру, закончилась потерей полутора тысяч воинов и позорным отступлением. Кроме воинов хиваши потеряли больше половины сестёр Ковена и одну из свор гиенн. Но отступлением дело не закончилось — мертвецы из Запретного предела неспешно двинулись вслед хиваши.
Гилиан ехала верхом и была свидетельницей того, как на Силлит с ругательствами обрушились два тысячника, до того бившихся на многострадальном правом фланге. Воины, свирепо потрясая саблями, требовали от Силлит остановить преследующих их мертвяков, справедливо указывая на то, что биться с такой ордой поднятых на открытом месте подобно самоубийству.
— Это вампирам хорошо — они сидят на стенах и легко крошат зомби, — орал тысячник по имени, как помнила Гилиан, Туган. — А мы-то на равнине. Нас просто задавят численностью, если мы по глупости вступим с ними в рукопашную.
— Где ваша хвалёная магия, женщина? — вторил ему другой. — Уничтожьте мертвяков и дайте нам сразиться с живыми. Нас больше, а мы бежим, как испуганные зайцы.
Бледное лицо Силлит порозовело от злости, но она сумела ответить почти спокойно.
— Эти мертвецы нам не подчиняются. Поэтому я приказываю отступить к Григоту — там мы выпустим навстречу старым зомби наших поднятых. Только после этого твои воины будут драться с теми, кто уцелеет.
— Я готов драться с живыми, но не желаю иметь дела с мертвецами, — заорал Туган. — Это из-за вашей поганой некромагии древние мертвецы вышли на бой против нас. Будьте вы прокляты, мерзкие кол…
Гилиан больше не могла сдерживаться. Взмах руки, и два всадника вместе с лошадьми превратились в истекающие гноем скелеты. Воины, мгновенье назад с ухмылками слушавшие перепалку между командирами и высшей колдуньей, тут же пришпорили коней и помчались прочь от разъярённой Хозяйки. Силлит неодобрительно покачала головой, но, поглядев в бешеные глаза Гилиан, промолчала. И только когда сестра по Ковену отъехала, светловолосая колдунья жестом подозвала глашатая и отдала приказ к ускоренному маршу до Григота. Горны завыли, и хивашские тысячи в угрюмом молчании двинулись в обратный путь.
Гилиан по пути то и дело оглядывалась — армия мертвяков осталась далеко позади, но никуда не делась. По её подсчётам зомби доберутся до осаждённого города часа через два-три после того, как туда прибудут сами хиваши. За это время нужно принять решение — устраивать новое сражение или отказаться от осады Григота и уйти обратно в хивашские степи.
Злость на несправедливость судьбы душила Гилиан, но не мешала ей мыслить трезво. Хозяйка, тщательно обдумав сложившиеся положение, пришла к выводу, что самым разумным будет отступление. Драться с неизвестным количеством мертвяков — значит просто потерять и собственных поднятых, и живых воинов. Кроме того, нет никакой гарантии, что клятый Единый, по какой-то причине решивший встать на сторону ситгарцев и вампиров, не пришлёт новых зомби. Или не нашлёт на хиваши зловредных тварей, в изобилии обитавших в Запретном пределе.
Сейчас хивашские воины деморализованы долгой осадой и двумя неожиданными поражениями. И не просто деморализованы — они ещё и кипят от злости на Хозяек. Джагатай ушёл, но и без него недовольство воинов подогрето сверх меры, и только страх перед колдовством ещё держит их в узде. Но страх пропадёт, если ещё одна битва закончится неудачей.
Когда впереди замаячили тёмные стены Григота, Гилиан увидела, что штурм прекратился. Мертвецы, послушные воле хивашских колдуний и шаманов, стояли столбами в отдалении от стен города. Гилиан только головой покачала — как же мало осталось поднятых. Проклятые вампиры бились, как бешеные, и теперь под стенами Григота лежит столько костей, что из них можно воздвигнуть целый курган. Оставшихся в строю зомби слишком мало, чтобы дать достойный отпор их собратьям из Запретного предела. Значит, выход один — уходить в степи.
Силлит придерживалась такого же мнения. Нельзя потерять часть армии в бестолковом бою с трёхсотлетними мертвяками, потому что оставшиеся воины взбунтуются. И тогда никакое колдовство не спасёт Хозяек — даже дыхание Великой Госпожи будет бессильно остановить такое количество воинов.
— Так мы и поступим, — сказала Силлит, расчёсывая спутавшиеся светлые волосы костяным гребнем. — Мы сохраним армию и остатки младших сестёр и шаманов.
Гилиан промолчала, пытаясь подцепить ногтями занозу. Заноза была довольно болезненной, но вытащить её колдунье не удавалось. И тут Гилиан пришла в голову мысль, что она занимается глупостью. Какая разница — торчит в пальце заноза или нет, если по возвращении в Эрмелек её ждёт смерть?
— Да, остатки армии мы сохраним, но нас это не спасёт, сестра, — медленно сказала Гилиан. — Этот провальный поход нам с тобой старухи не простят.
— Как ты невежливо назвала старших Хозяек, — усмехнулась Силлит. — У тебя есть мысли?
Гилиан посмотрела на светловолосую красавицу. Насколько можно ей доверять? Хотя, — тут Гилиан мысленно пожала плечами, — сейчас Силлит с ней в одной тележке. Ей некуда деваться.
— Мы могли бы попробовать создать новый Ковен, — рискнула и открылась Гилиан. — Думаю, в Ковене развелось слишком много Хозяек, которым давно пора в объятия Великой Госпожи.
— Рада, что у тебя схожие мысли, сестра, — снова усмехнулась Силлит. — Но, к сожалению, мы вдвоём не сумеем одолеть оставшийся десяток. Будь жива Квай — можно было бы попробовать. Трое самых молодых и сильных против десяти старых и беззубых — да. Двое — нет.
Гилиан замерла, поражённая возникшей мыслью.
— Послушай, а ведь нас троих недаром отправили в этот поход. Старухи наверняка решили избавиться от нас.
— И снова ты читаешь мои мысли. Я тоже об этом думала. Мой план состоял в том, чтобы, вернувшись, попытаться уничтожить старших поодиночке. Но, вполне вероятно, старухи предусмотрели подобный исход, а потому нас встретит Ковен в полном составе.