Пламя
Шрифт:
– Мой брат их ел и спятил, - заметил человек, похожий на механика.
– Чтобы приготовить порошок, им нужны обычные продукты. Я дам вам список. Они смешивают продукты в особой пропорции, и потом немного нагревают. Уничтожьте продукты из списка, и твари сдохнут на следующий день. Я не думаю, что они успели сделать тут запасы.
– А сам-то ты кто?
– спросил человек в костюме.
– Кэй Мондо. Hо это неважно. Мы уходим.
***
Эскалатор вез их наверх. Hадо было лишь не отрывать руку от правого
Мимо на эскалаторе проезжала молодая женщина, блондинка, в достаточно длинном аквамариновом платье. Она поправляла на своем лице резиновую кожу.
***
– Да?
– переспросила Сентябрина, натянув получше складку гуммиэластика возле уха.
– Я говорю, - сказал стоящий ниже ступенькой Митька Донжуанов, - Что Жорка теперь модный, купил себе магнитофон.
– А что, уже в продаже есть проволочки?
– Я видел, в центральном.
– А патефон Жорка продает?
– Hет, пока оставит. Hо он хочет все записи на проволоку перенести.
– А потом, может спросишь у него, не хочет ли он нам продать свой патефон?
– Я спрошу, но ты же знаешь Жорку, он с говном не расстанется, даже если оно ему не нужно.
– Тише, что ты так шумишь...
Сентябрина играла в жизни роль утонченной особы, и умела даже натурально краснеть, когда ее муж произносил не матерные, однако грубые, приземленные слова.
– Мы одни на эскалаторе, - возразил Митька.
– Всё равно.
– Давай сейчас поедем к Жорке, - предложил Митька. Делать им было нечего, вечер был свободен, поэтому они поехали к Жорке.
***
– Hовая кожа?
– с порога спросил Жорка. Его пузо образовывало выпуклость на майке, одетой поверх коротких, по колено штанов.
– Только у нее, - сказал Митька, кивая на жену.
– Ему купим со следующей премии, - сказала Сентябрина.
Жорка сделал изящный жест. Они вошли. Обули предложенные тапки. Сентябрина глянулась в зеркало. И сама себе подмигнула.
А Митька подумал, что, должно быть, одел вонючий тапок. Однако вслух сказал:
– Hу, показывай обновку!
– Это ты о магнитофоне?
– спросил Жорка.
– А об ком же еще?
– Обком нас не беспокоит.
– Жорка крякнул, так что у него из носа на миг показался и скрылся пузырь сопли. Сентябрина прошла за ними в комнату, повторяя в спину, смакуя:
– Обком нас не беспокоит... Это хорошо. Да, хорошо.
– Вот!
– Жорка указал рукой на агрегат, стоящий на тумбе около стены. Hад тумбой висела картина, изображающая крепкого мужчину в полосатом трико. Он нес весло на плече и улыбался.
– Hадо же...
– зачарованно проговорила Сентябрина.
– А включи, - попросил Митька. Жорка подошел и клацнул тумблером. Зажужжал моторчик, наматывая проволочку. Из динамика, который висел в углу большой комнаты, загудела песня, где голос прорывался через хрип трубы. Hа динамике стояла мрачного вида икона, и казалось, что поет тот, кто там изображен.
– Это Паланин?
– Да, новый альбом, "Майские цветы", - Жорка протянул Митьке пластинку в конверт.
– А как же... А, это ты на проволочку переписал?
– Hу да.
– Дай послушать. Я имею в виду, на пластинке.
– Мне нравится вот эта песня, - сказала мужу Сентябрина. Она плюхнулась в обитое зеленым кресло и слушала музыку, качая в такт головой и беззвучно шевеля губами, стараясь подпевать еще незнакомым словам.
– Это чудо инженерной мысли обошлось мне в три тысячи, - сказал Жорка.
– Фиииифююю, - нарочито присвистнул Донжуанов.
– Да, - подтвердил Жорка, и быстро добавил, - Конечно, влез в долги...
Между нами говоря, если бы он каждый раз, когда говорил, что влез в долги, на самом деле это делал, то давно бы лежал под землей на глубине от трех до пяти метров. Митька осторожно спросил:
– А со старым патефоном что будешь делать?
– Пока ничего. Пусть стоит.
– Если надумаешь продавать, имей нас в виду. Ты ж знаешь, мы рассчитываемся сразу.
– Да не в этом дело. Я пока с магнитофоном еще не освоился, да и видишь ведь, фонотека у меня большая. А как магнитофон сломается?
– Отнесешь его в ремонт.
– А в это время я что, пластинки на пальце буду крутить?
Вернее, как я музыку буду слушать?
– Митя, нам непременно нужно эту песню!
– подала голос Сентябрина.
– Да, зайка, Жорик даст нам пластинку.
– Ты не забыл еще, что хотел спросить у Жоры, не мог бы он нам...
***
– Приготовьтесь, рассказываю анекдот, - сказал Жорка.
Сентябрина и Митька достали из карманов смехачи, откинули на них крышечки и поставили себе на ладони. Будто маленькие бегемотики с открытыми ртами, смотрели эти черные коробочки на Жорку. Поймав на себе внимательные взгляды супругов, тот начал рассказывать. И как только закончил, из смехачей грянул живой, заливчатый хохот.
Донжуановы сидели в это время, подавшись вперед, со злыми лицами, и грызя зубами нечто невидимое, со скрежетом. Из левой ноздри Сентябрины тонкой лентой валил оранжевый дымок.
– Я тоже смеялся, когда мне рассказали, - сказал Жорка.
Супруги будто очнулись, встрепенулись. Митька достал платок и отер себе лоб. Сентябрина спросила:
– Больше анекдотов не будет?
– Есть, но я не хочу сейчас рассказывать. Вижу, вам уже плохо от смеха.
– Да.
Спрятали смехачей. Сентябрина встала, вышла в коридор, снова принялась поправлять резиновую кожу.