План на первую тысячу лет
Шрифт:
— Надеюсь, — он потянул молнию куртки вниз. Паника схлынула так же неожиданно, как и навалилась: для нее просто не осталось времени.
— Размечтался, — хмыкнул Хастур.
— Хастур, ты же был ангелом. Как и я. Поэтому ты меня так ненавидишь?
Глазницы Хастура полыхнули красным:
— Лигур тоже был ангелом, но ты убил его!
— Я защищался. А потом ты вместе с Вельзевул обещал оставить меня в покое. Почему бы вам обоим не убраться обратно в Ад?
— Уйми словесный понос, — скривилась Дагон. В ее руке развернулась огненная змея — длинная плеть. — На колени, трус.
Кроули дернул молнию до конца и выхватил пистолет.
— О, да ты и дурак вдобавок! — хохотнула демоница. — Это оружие для смертных!
В фильмах злодеев часто губит самонадеянность, а положительные герои получают кучу проблем, когда вместо того, чтобы действовать, начинают беседовать со злодеем. Кроули вовремя вспомнил об этом, но Дагон ни разу в жизни не смотрела кино. И никогда не посмотрит, потому что первый шарик со святой водой разбился в ее правом глазу. И раньше чем она успела закрыть смеющийся рот, в него влетело еще три, расколовшиеся о нёбо и гортань. Следующие восемь шариков, будто капли дождя, попали в лицо и горло. Она выронила хлыст и покачнулась.
Кроули выщелкнул из рукояти пустой магазин, вогнал полный, и прицелился в Хастура.
— Что за хрень… — начал было тот, и увидел, что головы у Дагон больше нет. На ее месте бурлила черная жижа, хлеставшая из шеи. Чешуйчатое тело зашаталось, рухнуло навзничь и растворилось в смоляной луже.
— Будь ты проклят! — завизжал Хастур, — Проклят!
Его контуры смазались, побледнели. Кроули прыгнул на него, вцепился в драный плащ, не давая утечь в преисподнюю, повалил на землю, и наставил дуло пистолета ему в лицо.
— Пощади…
Спусковой крючок медленно двинулся к рукояти.
— Ты же был… ангелом…
Палец на крючке остановился. Рука, сжимавшая ветхую ткань, разжалась.
…Над городом ночь играла в поддавки с утром. Ночь уже порядком утомилась и, готовясь уступить, последний раз обернулась на город. А он словно и не спал: шумел, блистал, жил своей жизнью. И лишь в одном месте, среди богатых домов и ярких фонарей, было по-ночному тихо.
На пустынной улице стоял большой черный автомобиль. Прислонившись к его дверце, сидел на асфальте человек и смотрел желтыми змеиными глазами в светлеющее летнее небо — будто искал там кого-то.
Глава 6. Есть или не есть, вот в чем вопрос
Сандалфон занимался любимым делом — систематизировал и упорядочивал. Чем больший объем работы предстоял, тем радостнее делалось у него на душе. Ничего удивительного, что гора черно-белых фотоснимков, которую требовалось разобрать по месяцам и личным делам, вызвала у Сандалфона тихий счастливый смех. Да, из архангелов получились бы идеальные конторщики.
Фотоснимки в течение года присылали сотни земных соглядатаев, рассредоточенных по всей планете. Один из них не так давно засек постоянные контакты ангела Азирафеля с представителем конкурирующей стороны, за что и получил премию. Польщенный агент принялся работать с удвоенным рвением, но ничего нового не наснимал: все те же совместные проходы по лондонским улицам, поездки в автомобиле, сидение на лавочке…
Взглянув на очередное фото, Сандалфон подумал, что райский шпион
Архангел пригляделся — и его брови начали путешествие по высокому лбу куда-то вверх: на скамейке сидело два человека, похожих на Азирафеля! Вернее, один был чрезвычайно похож, а другой имел тающее, но несомненное подобие.
Эта фотография могла не значить ровным счетом ничего — или означать очень многое. Сандалфон отложил ее в сторону и занялся разбором остального, попутно размышляя о странном снимке. Завершив работу, он вызвал для приватной беседы Метатрона и Гавриила. Вскоре архангельская троица покинула офис и скрылась где-то в райских кущах.
Некоторое время спустя в приемной Вельзевул раздался телефонный звонок. Личный секретарь, выбранный по конкурсу из молодых и привлекательных грешников, поднял трубку, выслушал и с почтением доложил начальнице:
— Просят лично вас, госпожа. Говорят, по делу о нерастворяемом и несгораемом.
Эфирные и инфернальные сущности способны творить со временем и пространством невообразимые вещи — в этом они не уступают бизнес-тренерам и торговцам недвижимостью. Вельзевул назначила позвонившим встречу: трудно сказать, когда, еще труднее — где. Но они встретились: княгиня Ада и архангел Гавриил. Пресс-секретарь и секретарь-референт решили не отсвечивать, вручив собрату снимок и снабдив подробными инструкциями.
— Приветствую, — кивок архангела был подчеркнуто официальным. В совокупности с истинным обликом (крылья, доспехи, лучезарность) это производило сильное впечатление.
— З-з-здравствуй, — когда ей требовалось, голос Вельзевул мог быть очень мелодичным и даже легкое жужжание его не портило. — Чем обяз-з-з-зана?
В противоположность Гавриилу княгиня Ада выглядела на удивление легкомысленно: пышное переливчато-зеленое платьице, изумрудные мушки в темных волосах, полупрозрачный мерцающий шлейф, облаком окутывающий миниатюрную фигуру. Архангел нахмурился: привлекательный враг — враг вдвойне!
— Вот. Посмотри внимательно.
Протягивая черно-белый снимок, он шагнул к ней и едва не отпрянул: серебристая дымка шлейфа превратилась в острие копья, и оно целилось прямо в сияющий лик.
— Все в порядке, он не опасен, — плавное движение изящной ручки, и острие вновь стало шлейфом, состоящим из мириад мельчайших мошек.
Архангел гневно засопел: что значит «не опасен»?! Это он не опасен?! Ближним громом скрежетнули доспехи, крылья распахнулись во всю предусмотренную уставом ширину, но Вельзевул, казалось, не замечала угрозы, и, жужжа вполголоса, разглядывала фотографию, поворачивая ее так и сяк.