Планета без имени
Шрифт:
Шмыга будто взял в руки воображаемый шампур и начал есть воображаемое мясо. Он делал это с аппетитом, при этом довольно постанывая от наслаждения.
— Приятного аппетита. — Буркнул я и встал с постели.
— Ну и куда МЫ собрались? Сейчас будет утренняя зарядка! — Положив воображаемый шампур на тумбочку, наш физрук поднялся, расставил ноги на ширине плеч и на начал приседать, приговаривая. — Оп! Оп! Оп!
Я присоединился к зарядке, иначе Шмыга так просто от меня не отстанет. А вот Инженер все еще спал, и, проснувшись, он не очень обрадуется тому факту, что ему сегодня приседать лишние сто раз.
— Оп,
Завтрак, как всегда, по расписанию.
Я подошел к чудо-машине которая выдала мне все тот же рацион, состоящий из странного желе из пяти вариаций. Никак не могу привыкнуть к этой еде. Или же это просто невозможно, и теперь я каждый раз буду вздрагивать при виде дрожащих стенок, или же к лапкам, которые щекочут тебе нёбо, пока ты пережевываешь.
Мы нашей обычной кампанией уселись за столик и, перекидываясь стандартными фразами, приступили к трапезе. Рассказ про шашлык возбудил мой желудок, и он просто урчал от голода. Сытый рудокоп сможет принести больше эйтерия, чем голодный. Или, как любил говорить мой папенька: нам нужны тупые, но работящие. Чинуши бы с удовольствием понабрали в команду увальней, но кто же тогда будет чинить их технику, водить машины или же лечить рабочих! Поэтому в каждом призыве есть различные специалисты. Пусть и неадекватные, но все же специалисты. Инженер — мастер своего дела, идеальный работник, вот только с одним нюансом, он может придушить человека, а то и разрезать. Салага хорошо управляется с машинами, а еще есть доктора, механики, программисты и экономисты. Разношерстая команда на все случаи жизни. Казалось бы, все идеально! Вот только уживаться друг с другом люди не хотят! И на первый взгляд идеальный механизм рушиться о человеческий фактор. Ведь люди начинают делиться на группы, плести заговоры и строить козни. Выживает в этом муравейнике лишь сильнейший!
— Вот сволочь!
Я не сразу понял, что это говорил Салага, он куда-то смотрел, при этом сжимая свои кулаки. Проследив за взглядом, я увидел Депутата, который издевался над Штопором
— Ты снова здесь! — Смеялся наш элитный заключенный. — Ну что, снова решил спереть бургер для этой твоей несуществующей зверушке?
Депутат откровенно глумился над бедным пареньком, заставляя того хвататься за голову и плакать.
— Или ты сам все съедаешь, а? — Депутат подошел к Штопору и крикнул ему прямо в ухо. — Просто прикидываешься больным. Удобно ведь, не правда ли? Никто тебя не осудит, что с дурака взять-то!
— Я… я… я хочу домой. — Скулил заключенный.
— Ты и так дома. — Развел руками Депутат. — Чем тебе здесь не дом. А мы твои друзья!
— У меня лишь один друг, мой питомец. — Всхлипывая, отозвался заключенный. — Я… нужно его выгулять… выгулять. Нужно идти!
— Никуда ты не уйдешь! — Заорал депутат и обратился к товарищу. — Эй, Амбал!
Здоровяк медленно уплетал гамбургеры, и даже головы не повернул.
— Я ем. — Пробасил он. — Мне не до твоих шуточек.
— Да какие тут шуточки. — Театрально изобразил удивление Депутат. — Помнишь, что он у тебя еду спер. Помнишь? Ты же говорил, что убьешь за кусок хлеба, а тут целый бургер!
— Мне сейчас не до вас. — После этого Амбал засунул в рот целый бургер, после чего начал
— Вот же, связался со своей медсестричкой, с этой подстилкой! Она же тебя сгубила. Ты… ты мягким стал, добросердечным!
На это здоровяк повернул голову. Он ничего не сказал, но Депутат тут же прикусил язык и умолк.
— Ну и ладно! — Зло бросил Депутат и схватил Штопора за плечо, тот начал вырывался. — Я сам укажу твое место!!!
Штопор, защищаясь от нападков, случайно сбил с формы нападавшего черный квадрат, и тот попрыгал по полу.
Депутат заехал пареньку в челюсть. И было бы самое настоящие избиение, если бы:
— Это не твое?
Депутат оторвался от Штопора и посмотрел на меня. Я же держал в руках черную коробочку.
— Не видишь, я сейчас немного занят, положи устройство на стол и не мешай!
Я сделал, как он и велел. Положил коробку на стол и отошел.
— Ты ведь Александр, верно? — Надо было видеть удивленное лицо Депутата в этот момент. — Александр Твардовский.
Ты… как ты узнал! — Заключенный отпустил Штопора и сделал два шага назад.
А я продолжал выдавать информацию:
— Бывший член сената, промышляющий тем, что заставлял народы сражаться между собой.
— Я… я не виноват! Я ничего не делал! У меня чистые руки! — Он поднял руки вверх, но даже сейчас на этих руках была кровь Штопора.
— Ах, так! Да вы знаете, кто я? Я же могу вас всех перебить, один звонок и все. Я здесь главный! Я здесь Бог! Хочу убиваю, хочу милую!
— Ты поосторожней со словами, Александр. — Улыбнулся я, назвав его настоящим именем.
— А то что? Вы все у меня вот где. — Он сжал кулак и показал всем на обозрение.
— Это не дает тебе права рушить судьбы людей. — Покачал головой я. — Ты же беспредельщик чистой воды!
— И что? Я все могу!
Неизвестно откуда возник Бывалый. Он подошел к Депутату и выписал ему увесистую оплеуху, от которой тот шлепнулся на пол. Затем Бывалый снял с груди черную коробку и потряс ею у самого носа нарушителя.
— Я все слышал! Каждое твое гнусное слово. — Зашипел уголовник. — Значит, ты беспредельщик. А я таких не люблю! Я таких презираю!
— Бывалый, ты чего! Ты… ты что попутал? Мы же за одним столом едим. А кто тебе нормальную еду приносил забыл уже? Мы же в одной лодке!
Бывалый влепил еще одну оплеуху, и парень замолчал.
— Мы не вместе! Я слежу за порядком, а ты тот, кто этот порядок нарушает!
Кровь сочилась из губы и носа. Александр Твардовский еще никогда не испытывал такого унижения. Его били! А людишки смотрели! Те, которых он и за людей не считал!
— Вы все поплатитесь! — Зашипел Депутат. — Все до единого! ОХРАНА!
Уголовник вытащил из кармана нож и вонзил его прямо в живот. Депутат забулькал кровью и повалился на пол. Но этим все не закончилось. Бывалый поднес лезвие к уху.
Понимая, что сейчас произойдет, я отвернулся на в силах вытерпеть подобного зрелища.
— Теперь я буду слышать намного больше! — Я увидел, как Бывалый держит в руках два окровавленных уха. — Твоими ушами, Депутат.
Двоякое чувство одолевало меня. С одной стороны, я избежал жестокого избиения Штопора. Но с другой — если бы не включил передатчик, то и Бывалый не услышал разговора. И Депутат бы был сейчас жив.