Планета без имени

Панасенков Вадим

— Не хочет поведать нам, за какие-такие заслуги упекли его за решетку, — пальцы уголовника все так же ощупывали мои уши.

— Так он убил кого-то. — Теперь я его видел, Амбал стоял и улыбался. — Пит дать убил.

— Я не убийца! — Голословные обвинения привели меня в чувство. Я взял руку уголовника и убрал от ушей. — Сами вы убийцы! А я… а я… я любил свою жену. Пришел домой и увидел ее в луже крови! Я тут же бросился к ней. Я… я думал, вдруг она еще жива, дорогая Тереза, вдруг она еще дышит! Но она не дышала! Лежала у меня

на руках и не дышала! А я плакал над остывающим телом. Сколько времени прошло, уже не помню. Все как в тумане! Так меня законники и нашли.

Изливая душу окружающим, я ощущал, как по щекам текли горькие слезы. Это неправильно. Не стоит плакать, когда вокруг тебя отъявленные негодяи, но по-другому я не мог. Вспоминания терзали сердце и теребили душу. Горькая утрата… моя Тереза… я… я.

Упав на колени, я сильно ударился лбом о металлическую решетку. О которую я кулаками лупил что есть сил.

— Хватит! — Голос уголовника прорвался через пелену, возвращая меня в чувство. — Твои слова были убедительны, но были ли они искренними?

— Что? — После длинного монолога этот человек все еще не верил мне?

— Люди часто лгут, — уголовник ударил кулаком в свою грудь. — Особенно самому себе!

У меня в голове промелькнул образ супруги, которая лежала в луже собственной крови, после чего к горлу снова подошел горький ком.

— Оставим это на потом. — Уголовник потерял ко мне интерес, и его палец уткнулся в грудь бледнолицему. — Пришла твоя очередь поведать свою историю.

— Я… я… инженер! Создавать базы, как эта моя работа. Могу их строить с закрытыми глазами, опыта для этого предостаточно. — Бледнолицый говорил о своей профессии с гордостью, даже с некоторой любовью и вожделением. — Уже и не помню, сколько их было. Число уже давно перевалило за сотню.

— Что такой специалист экстра-класса забыл здесь? — Пробасил амбал.

Бледнолицый съежился, вжал шею в плечи, так он казался еще меньше и неприметней. Возможно, таким образом он пытался раствориться, стать менее заметным, но на его беду все взгляды были прикованы именно в его сторону. Глазенки бегают, пальцы пытаются куда-то спрятаться.

— Понимаете, — начал он. — Понимаете, еще с детства у меня есть одно пристрастие. Понимаете, я люблю копаться в людях…

— Как это копаться? — Опешил Салага.

— Вот так. — Инженер показал разрез от паха до груди. Так же он раскрыл импровизированный живот и начал доставать импровизированные кишки. — Ничего не могу с собой поделать. Рано или поздно это чувство нагоняет меня, и я превращаюсь…

— В маньяка, — догадался уголовник.

Ну а я охренел от услышанного. Именно что охренел. По-другому и не скажешь, ведь в этом болезненном мужичонке трудно разглядеть маньяка. От этой мысли стало даже жутко. Меня передернуло, и я как-то по-другому посмотрел на этого человека.

— Вы бы знали, как это прекрасно! — Хлопнул в ладоши бледнолицый, затем опомнился, и его улыбка исчезла. — Меня поймали, и вот я нахожусь здесь вместе со всеми.

Повисла пауза.

— Ну что ж, Инженер, мы тебя поняли. — Вздохнул уголовник. — Будем иметь в виду, посмотрим, как ты дальше себя покажешь. Теперь меня интересуешь ты!

Преступник указал на депутата.

— Я уже все рассказал, — пожал плечами тот. — К сказанному добавить нечего. Повторю лишь: если примкнете ко мне, будете жить в шоколаде. Уверен, вам понравится мое предложение. Места ограничены, но парочку, так уж и быть, я приберегу.

— Пока не покажешь, на что ты способен, мы просто зря сотрясаем воздух. — Матерый волк не спешил бежать к депутату с распростертыми объятиями.

— Ждешь от меня чуда?

— А разве депутат — это не волшебник? — Рассмеялся уголовник. — Я Бывалый, уже много лет скитаюсь из зоны в зону, смотрю за порядком, чтоб все было чин-чином. Я и воли уже не помню, наверное, и не был там никогда!

— У вас пожизненное? — Икнул Салага.

— А ты думал! За моими плечами столько трупов, что вам и не снилось. Так что терять мне нечего. Дальше родной зоны не уеду.

Далее настала очередь рассказывать про себя самому огромному среди из присутствующих. Но житель трущоб ничего не обычного не говорил. Все и так было сказано. Дрался, воровал, убивал! Кличку ему придумали Амбал. С этих пор он так и будет зваться Амбалом. Настоящие имена здесь не нужны, настоящие имена остались там, на свободе. А здесь в обиходе ходили клички: Салага, Инженер, Мажор, Депутат, Бывалый и, наконец-то Амбал. Группа людей, судьбы которых причудливо сплелись в этом распределителе. Там, на свободе, они бы и не посмотрели друг на друга. Огромная пропасть пролегала между ними, но здесь заключенные оказались на одном уровне.

— Так вот что я понял. — Бывалый хлопнул в ладоши, привлекая внимание, когда все закончили с разговорами, уголовник продолжил. — Здесь мы не случайно.

— Ты о чем говоришь? — Спросил Амбал.

— Да, о том, что нас тщательно отбирали. Каждый имеет за плечами профессию. Инженер может проектировать и стоить дома, Салага управляется с транспортом, я и Амбал — грубая сила, Мажор отвечает за бизнес и разбирается в экономике, депутат умеет руководить. И так каждый, понимаете? Лишних звеньев здесь нету. Это действительно не зона, а нечто другое.

Звучало это так, будто заключенные участвуют в неком эксперименте. Да, с таким набором специалистов колонизировать планету проще простого, здесь уголовник прав на сто процентов! Но что-то явно было не так, ведь за десять лет она так и не получила собственного имени. Безликая, дикая. И к тому же я ее еще так и не увидел. Сначала корабль, а теперь вокруг лишь холодный металл, который скрывал от нас неведомый мир, будто яичная скорлупа. А возможно, эта скорлупа защипала нас от самой планеты…