Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
После раннего ужина, зашёл в первый раз во флигель.
– Брр, неуютно, как то. Огляделся. Был он больше, повыше и после капремонта. В зале одна стена была полностью занята книгами на полках. Борисов, на диване, читал "Двенадцать стульев" Ильфа и Петрова, увидев меня сходу, выдал:
– Ага, хозяин пожаловал. Изменённый, мля. Я себя ещё больше почувствовал неуютно.
– Ты смотри, какие глаза у Борисова подозрительные!
– Смотрю я на тебя, Борн, и удивляюсь, лет десять ты уже работаешь на почте, а как бирюк-одиночка всё. Или якаешь, или в молчанку играешь. А не, играл. Сейчас ты, прямо орёл стал, анекдоты травишь, советы дельные
– Кому?
– Да, всем, мля. А кто такой Штирлиц? Вопрос меня смутил, и, как-то нелепо он прозвучал.
– Советский разведчик, к фашистам был заслан, - Борисов лупнул глазами, а я продолжил: - Главный герой в романах Юлиана Семенова.
– Ты, Борн, что-то путаешь. Семенов о штандартенфюрере Штиглице писал. Роман - "Восемнадцать мгновений весны", вот. Мне крыть было нечем.
– А анекдоты о Штиглице прикольные. А я вот о Бендере решил почитать перед сном. Борисов похлопал по книге. В голове у меня, что-то стало крутиться, но на ум не пришло. Как вуаль накинули. Странности были, а вот какие, большой вопрос.
– Борн, ты забери вон ту стопку. Там дневники твоего отца. На столе лежали большие общие тетради. Я ещё взял две энциклопедии по истории и пошёл к себе, спать.
Глава 11.
– Вот и перспективы появились. Хозяин компьютера потёр довольно руки и закрыл 1 С Предприятие 8х. Отключил комп и улёгся спать в своём кабинете. Закрыл глаза, побежала какая-то серая муть с зелёной полоской, а в лицо ударил яркий солнечный свет. Человек поморгал глазами, посмотрел, прикрыв козырьком ладони глаза, на напольные часы фирмы Columbus: - 00 - 35. И перевернулся на другой бок, пытаясь заснуть. Прошло полчаса, час, два. Солнце светило вовсю. Не спалось. Мужчина невозмутимо поднялся и пошёл на двор, залитый полуденным солнцем. Около калитки стояли три человека в форме, с бляхами на груди и с саблями. Со славянскими лицами и усами. Хозяин оглядел их, а потом новоиспеченные окрестности.
– Скашите, пошалуста, чьто этта за сопор?
– спросил, указывая рукой на Ростовский собор, Валдис Пельш, латышский фермер. Что ха-ха, через год Валдис Евгеньевич входил в пятёрку самых богатых людей Задонья, а за тёлками голштинской породы, которых он привёз из Голландии в 2003 году, выстроилась огромная очередь.
Глава 12.
– траверсе... Глухой взрыв, сотрясение корпуса корабля от кормы толкнуло всех находящихся на мостике людей вперёд и, свет померк. Чернота, недолгая, стала перетекать в цвете к красному, оранжевому, жёлтому, зелёному, голубому спектрам, чтобы рассыпаться на миллионы разноцветных точечек. И перед глазами капитана возник приближающийся планшир ограждения мостика.
– Какой нарядный. А ведь я сейчас нос расквашу об него! Тело стало напрягаться, руки потянулись вперёд.
– Не успеваю! Но вмешалась, какая-то упругая на ощупь сила и мигом вернула в вертикальное положение.
– Вот бы так и с кораблями! Мир вокруг воскрес, качнулся на спокойной волне, и оживился обертонами русского языка, хотя основной инструмент - эсминец - молчал. Стоял с выключенными турбинами и ждал, когда же люди обратят внимание на него красавца. А у команды были одни матерные загибы.
– Тишина на мостике! Команду продублировали и на полубак. Подчинённые мигом вспомнили, что они военные моряки.
– Доложить обстановку.
– Видимость - ноль, штиль, тепло.... Всё испортил прибежавший, отдыхающий после вахты, мичман Николаша Равенок.
– Господа, вы не поверите! Моя каюта фантастически изменилась! И всё, всё вокруг! На него зашикали. Ошалелые глаза мичмана, стали приобретать осмысленность.
– Клянусь, вот те крест, я не вру! Перешёл на шёпот Равенок, - Не верите, а вот! И указал рукой вверх на фок-мачту, еле просматриваемую сквозь туман. На уровне фор-стеньги размещались: крутящаяся решётка, на вынесенной вперёд марсовой площадке, выше - похожие на колокол два элемента и ещё ряд непонятных механизмов.
– Фантастика!! И понеслось. "Фантастика" от штурманов, механика, врача, а потом пришёл лейтенант Капранов.
– Разрешите доложить. Местное время - 7 - 55, температура воздуха - + 26 градусов по Цельсию, температура воды - + 27 градусов, ветер - норд-ост, 1 метр в секунду, относительная влажность 68%; там находится пляж, дальше поселение - станица Ясная. До местного главного собора - 2748 метров.
– Господи суси, а у этого фантастическое изменение с психикой, лепит, что то, как ясновидящий. Капитан, чтобы не выдать себя, посмотрел себе под ноги.
– Павел Игнатьевич, голубчик, а как вы об этом узнали и где? На помощь капитану пришёл старший офицер корабля - кавторанга Силин.
– В боевой рубке данные выведены на главный экран, господин кавторанга, и я там больше ничего не трогал, честное слово!
– Паша, они мне тоже не поверили, а знаешь, какая наша каюта стала, мм, закачаешься.
– Разговорчики, мичман!
– Силин одёрнул Ревенка.
– Ну а немцев, вы там не рассмотрели, господин лейтенант, на главном том экране?
– Три конных донских казака, с берданками, вон там. Та вы сами их увидите, когда туман разойдётся! А немцев нет!
– глаза у Капранова были честнейшие.
– Два боевых офицера стали вдруг, какими-то институтками...
– фраза старшего офицера корабля могла закончиться для Паши и Николаши весьма плачевно. А Силин, хорошо знающий молодых офицеров, почувствовал фальшь в словах Капранова, о том, что он ничего не трогал.
– Сэр, туман расходится, сэр. А вот такие "чудачества" на корабле всячески поощрялись. Боцман Катанов, лучший рулевой минной дивизии, указал на расползающийся в стороны туман.
– Боцман, ты свой английский приберёг бы на потом. Защитничек!
– Как туман быстро исчезает. Вы не находите это странным, Виктор Сергеевич?
– уже капитан стал заступаться за подчинённых.
– И, право, странно, господа. Хотя я намеревался сказать не то. Батюшки!
– А я, что вам говорил! Вон пляж, вон казаки, а вон - церковь! Капранов победно смотрел снизу вверх на старших офицеров. Вид, который увидели перед собой моряки, был донельзя мирным.
– Своё всё, какое родное! Это вырвалось у капитана совершенно случайно, но он интуитивно почувствовал, что все их страхи и треволнения остались позади. С мостика пошли один за другим приказы. Эсминец поставили на якорь, При этом "сарафанное" радио разнесло по кораблю новость об увольнениях на берег, так как немцев " тута нету". А Капранов с Николашей вымолили дозволение у капитана произвести салют из трёх холостых выстрелов.
– А давайте. Силин промолчал. Сыграли большой сбор. Команда построилась, одетая по-летнему, офицеры этого и не заметили. Командир объяснил ситуацию для подчинённых. Бах, бах, бах. А потом, как стих переполох в станице, капитан первого ранга Вилькицкий Борис Андреевич ходил по обновлённому эсминцу "Летун" и удивлялся. А за взрыв под кормой все забыли, начисто.