Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
Глава 7.
Отобедали. Вернулись в прихожую и сходу попали на показ летней моды 2014 года. Девушки устроили дефиле одеяний, которые везла в Сочи "астраханская дива", любовница Ардальона, Анжела. Четыре чемодана были вскрыты, женские вещи валялись по всему дому. Их было много и ляльки продемонстрировав самое сногсшибательное, стали делить это богатство. Борисову достался чемодан Ардальона. Костюмы, обувь ему подошли по размеру, как говорится тютелька в тютельку.
– Будешь, Борисов, вождём в европейском прикиде. Мне достался ноутбук "Toshiba" Ардальона, мобильник и две "флешечки" по 4 терабайт каждая.
–
Эльзе ничего не досталось, а что есть во флигеле, я не знал. Выход нашла Зося, я даже оторопел, когда из спальни Лолиты она принесла швейную машинку "Husqvarna" 1996 года выпуска и пачку журналов "Burda" с выкройками, потом куски ткани. Начиналось великое проектирование "тряпок" для Эльзы. Нам там место не нашлось, я и Борисов, занялись простой мужской работой. На улице. Проверили технику: бензин в машинах, масло, шины, свечи, свинтили номера; потом залили воду в пластиковую бочку на летнем душе.
– Смотри, Николаич, огород у меня уменьшился, газовая "воздушка" пропала.
– Надо в огороде, что-то посадить, лето ведь, - советовал Борисов. Покормили кур. Открыли гараж.
– Борн, зачем тебе американская каска? А я с удивление рассматривал мотоцикл "Урал" с коляской, в камуфляжной расцветке. На брезенте коляски и правда лежала каска. Там же стояли два велосипеда - детский и дамский. Промолчал. Пошли смотреть, что было в летней кухне, недействующей, но с настольной газовой плиткой, действующей. Газовый баллон был почти полный. Потом залезли в погреб, вылезли оттуда слегка "уставшие" от домашнего вина и с банками домашней закрутки в руках. Дошли до двери и увидели толпу казаков перед воротами. Казаки класса "любопытные", вид "местные". Оставив банки на кухне, прошли в зал. Телевизор гудел какой-то музыкальный клип, Зося с Лиэль на полу кроили, Эльза смотрела в окно полузакрытое ролл - ставней. Обрадовала.
– Борн, эти казаки тебе сейчас забор сломают. Посмотрел, действительно, казаки уже висели на заборе.
– Их надо как то отогнать, мля.
– Фу, Борисов, где ты опять выпил, в гараже? И ты, Борн! Борисов не отвечая Эльзе, что-то обдумывал. С пола донёсся голосок Лиэль:
– Надо что-то написать, что бы они ни лезли.
– Карантин. Вход запрещён! Придумала Эльза
– Ага, а потом появится местная бригада психиатров с дюжими санитарами, хвать всех! Выдала Зося. Все обеспокоились.
– Так, Лиэль, пиши, переодевайся, и пойдём вешать предупреждение.
– Почему я?
– Сейчас, за неподчинение, Борн тебя на губу отправит. Поднялся шум. Я в это время, сходив в спальню Лолиты, нашёл там альбомный лист, фломастер и две кнопки - шпажки. Принёс.
– Пиши: Карантин. Я пойду, речь для казаков придумаю.
– Борн, зачем ты мою дочь, ТУДА, отправляешь!
– Взвилась Эльза, Борисов её одёрнул.
– А кто идею подал? Та не съедят там твою, Лильку! Я вышел. Закурил на крыльце и, посматривая на казаков, обдумывал свою "речь". Казаки с забора слезли.
– Вот это правильно, бо частная собственность. Гул их голосов стал сильней.
– Счас выйдем. Дождался шагов в коридоре за прикрытыми дверьми и, не оглядываясь назад на Лиэль, пошёл к калитке. Мне было весьма не по себе. Перед калиткой до меня и казаков донеслась автоматная очередь со стороны вокзала.
– Кто это там шмаляет? А, казаки тоже,
– Что вы крутитесь, счас "Чапай" вам речь толкнёт! В общем, вышел я за калитку, сделал три шага влево и сказал:
– Здравствуйте, станичники! Станичники, открыв рты от удивления, смотрели за мою спину.
– Что за дела? Удивлённый я обернулся.
– Даа. Лиэль, Лиэль, кто ж тебя ТАК переодел!! Простоволосая, в прозрачной блузке, голубых джинсах и туфлях на шпильках, Лиэль, оттопырив попку, старательно, кнопила альбомный листок к забору. Потом убежала. Я тоже ушёл. По-английски. Со смешанными чувствами прошёл в зал. А там было ТАКОЕ веселье. Борисов, вообще лежал на полу. Ляльки, покатываясь со смеху, смотрели что-то на экране мобильника.
– Смотри, запечатлели исторический момент. Просмотрел ролик и сам выпал в осадок.
– Они же культурологический шок пережили, бедные!! Потом Эльза нас от веселья отвлекла.
– Мальчики, а к нам пожаловал местный начальник. Фу, солдафон, важный, тупой, но с замашками. В окне мы и, правда увидели статного здоровяка в офицерской казачьей форме, с шашкой на боку, вылезшего из пролётки и прошагавшего сквозь казаков к калитке. Казаки, встав по стойке смирно, преданно "ели" глазами начальство.
– Эльза, а его тут уважают, глянь на казаков.
– Видно это здешний атаман, - добавила Лиэль.
– Ну, не тупой, так тугодум, - только и уступила Эльза.
– Точно тугодум, но старательный, - голосом Задорнова промолвила Зося.
Атаман, дойдя в это время до калитки, прочитал надпись на листе, задумался, посмотрел на окна дома, отошёл к казакам и стал их расспрашивать. Казаки делились впечатлениями, так сказать культурного плана. Потом прибыли ещё офицеры, казаки помоложе стали расходиться, а потом, видно найдя атамана, прискакал гонец. Доложился, атаман надолго задумался, посматривая время от времени на наши окна.
– Он нас видит?
– шёпотом спросила Эльза.
– Нет.
– Что - то ему от нас надо. На вокзале стреляли из автомата, и он соображает, не связаны ли мы с теми солдатами. Ляльки впали в ступор.
– Это ты, Борн, лялек солдатами сделал. Наряды вне очереди, окопы, пониаишь. Какая стрельба?
– Борисов удивлённо уставился на меня.
– Ты, Борисов, и пушечный выстрел не услышал бы, у Борна вон - стеклопакеты. А ты это куда смотришь? И все посмотрели на Борисова, который смотрел в телевизор. Там у шеста изгибалась полуголая танцовщица, а по сцене бегал, "рэпя", перекачанный, э, афроамериканец.
– На душку - мулата смотришь? Все опять разулыбались. Я поставил просмотр на паузу. Зося от окна:
– Ой, он сюда идёт!
– Эльза, шмотьё уберите, мы пойдём, пообщаемся с местным шерифом. Борн, пошли. Я и пошёл. Атаман ждал нас у калитки. За забором осталось несколько офицеров и казаков постарше. Мы остановились в метрах в двух от него. Официоз начинался.
– Атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, Роман Михайлович.
– Оба, тёзка! И голос "настоящего полковника". Я с интересом его разглядывал. Комплекция Борисова, темноволосый, румяный, с усами "карандаш", синие глаза строго смотрели в упор. На меня, Борисова и мою кобуру с пистолетом.