Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– Борн Роман Михайлович, э, домовладелец.
– Борисов Иван Николаевич, честь имею.
– Актёр погорелого театра ты, Борисов, а не дворянин.
– Попрошу ваши документы.
– Оба, а он и, правда, шериф! Пришлось идти за паспортами. Шатров их с интересом просмотрел, хмыкнул. Я ему подал и разрешение на служебное оружие.
– Действительно до 14 декабря 2012 года. Прочитал он вслух.
– Господа, из какого вы года?
– Из 2012. Ответил Борисов.
– А у НАС - 1912.
– Счас "дело" начнёт шить! Стоять у калитки дальше было глупо. Шерифу нужно было "доказывать"
– Прошу. Я сделал приглашающий жест. Пошли смотреть домовладение. Атаман прошёлся по двору, с интересом осмотрел машины, потрогал пластик окна. Пригласили его в дом. В сапогах. В прихожей, атаман, сняв фуражку, перекрестился, потом с интересом огляделся и двинулся к двери зала. В прихожей ляльки прибрались и решили отсидеться в зале. Счас. Борисов открыл двери, Шатров вошёл, мы протиснулись за ним.
– Ляльки, ляльки, боже, боже, я вас на галеры отправлю!! Дамы платья и обувь убрали, а трусики, бюстгальтеры и ночнушки оставили на мягкой мебели, телевизор не выключили. Борисов, изо всех сил сдерживая смех, представил наших непутёвых. Лиэль даже реверанс сделала.
– Ай, молодца! Атаман сдержанно их поприветствовал. Потом посмотрел на телевизор. Ляльки порозовели. Атаман перевёл глаза на горы нижнего белья. Ляльки стали красными. Из-за спины атамана Борисов показал кулак Эльзе. Та захлопала глазами. Атаман, молча, поклонился дамам и двинул на выход. Уходя, я услышал оставшегося Борисова:
– Девки, Борн, вас уроет!
– Ну, всё, сейчас атаман скажет, будь здоров, домовладелец у меня дела и уйдёт. Счас. Шатров, дождавшись улыбающегося Николаича, уходить, не спешил. Атаман тянул резину. Потом видимо решился.
– Как я понял, господа, в будущем нет Российской империи? Мы кивнули.
– А что было? Николаич улыбаться перестал.
– Ну, был Советский Союз. А в чём собственно дело? При слове - "Советский" - у атамана округлились глаза.
– Видите ли, господа, на станции какой-то офицер требует кого-то из советского руководства. Я подозреваю, что с ним солдаты со скорострельным оружием. Боюсь, беды наделают в станице. Взгляд атамана подобрел. И смотрел он на нас довольно дружелюбно.
– Так, просит помочь. Придётся помогать, но с выгодой для нас.
– Атаман, мы вам поможем. Борн съездит и решит проблему.
– Борисов - молодец, садись, Борисов - "пять". Благоразумный видит беду, и укрывается: а неопытные идут вперёд и наказываются.
– Иди, открывай ворота, советчик!
– Это же надо, без меня меня женили!
– Окей, я был уверен, что вы согласитесь, - Шатров уже излучал добродушие.
– А у вас тоже уже глобализация?
– ляпнул я. Атаман отмахнулся. Залезли в джип, Атаман с интересом смотрел за моими действиями. Выехав за ворота, я притормозил, атаман отдал несколько ЦУ, а я, проклиная в душе Николаича, огляделся и очень удивился, встретившись глазами с человеком в гражданской одежде.
– Э, Роман Михайлович, можно вот этот, э, вахмистр с нами поедет? Атаман удивился просьбе, но согласился. Поехали втроём. Уже там, поставив джип у здания вокзала, услышал от атамана кой какие сведения о текущем моменте части Области Войска Донского. Поудивлялся. Поудивлялся чему-то и Шатров. Посигналил, и, перекрестившись, я вылез из машины, ремень с кобурой положил на сидение. И медленно пошёл к составу. Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать.
Глава 8.
Лейтенант с сержантом сидели в купе начкара. Веня крутил в руках кружку с остывшим чаем и обдумывал ситуацию, в которую они вляпались.
– Фантастика, какая то. Чёрт, чёрт, чёрт. Ну почему такая невезуха и прямо в первую же поездку. Куда нас занесло? Чем мы так кого-то разозлили? И как выпутываться? Казаки эти, откуда они взялись на наши головы. Их же здесь с полк наберётся. Сдаться или застрелиться с горя. Молодой же я ещё или как? Всё плохое приходит слишком рано, а хорошее запаздывает, блин. Рублёв, в отличие от лейтенанта, думал совсем иначе.
– Так, "дембель" по ходу наступит не через четыре месяца, а прямо сейчас! Кайф! Надо как-то уговорить летёху, и можно сваливать на все четыре стороны. С кентами, я не пропаду, лишь бы только Веня не выпендривался. А то начнёт строить из себя героя. Пусть они с "духом" геройствуют, а у меня хата с краю. Веня в это время встал и открыл оружейный сейф, достал из него ещё один автомат.
– Ну, вот накаркал, счас тебя, Лёха, то же в герои станут записывать. Мама, роди меня обратно! Веня, вытащив магазин, протянул автомат сержанту.
– Зачем?
– А чтоб мне спокойней было. Ты думаешь, я тебя в герои толкаю? Я, например, с казаками воевать не собираюсь.
– Почему?
– Рублёв удивился.
– Так это же лучшие воины этой земли!
– Даа! Так они же гражданскую тут продули, Будённый их тут, как тузик грелку порвал.
– А у "белых" бардак в тылу был, свобод у капиталистов стало много, а порядка нормального не было.
– Лейтенант, а не боишься, что я тебя особисту сдам?
– А ты, Лёха, не боишься, что я люлей тебе счас добавлю? Рублёв потух понимая, что сморозил глупость про особиста.
– Ну, вот и поговорили. Вечером будем смотреть радио. К вокзалу подъехала машина. Посигналила.
– Это что? Автозак? Чесноков тоже ляпнул глупость.
– Лейтенант, я эту машину уже видел! Она через площадь проезжала, помнишь?
– Ага, была, пошли, Лёша! Взяли автоматы, и вышли на перрон. Веня, взволнованный, смотрел, как к ним не торопясь приближается какой-то мужик.
– Советский или не советский? Выше среднего роста, темноволосый, в летнем батнике, светлых брюках и летних туфлях.
– Шмотки импортные. На груди видна золотая толстая золотая цепь, на левой руке золотые часы, и холёный, как "буржуй". Зелёные глаза "буржуя" с иронией глядели в глаза Вени. С иронией, но были они родные, что ли. Потом мужик представился:
– Борн Роман Михайлович. Веня и Рублёв - назвали себя.
– Скажите товарищ Борн, вы - советский служащий?
– Я работник почты, с этого дня бывший. Подался в вольные, э, домовладельцы. Иронии в глазах добавилось, потом она сменилась на удивление.
– А скажите, лейтенант, а давно в Советской Армии израильские пистолеты-пулемёты "Узи"?
– Какие "узи"? Нет, это - ПП 68. Выпускаются на Грязевском оружейном заводе, калибр 9-мм. Конструктор - Галкин Максим Александрович. Борн ещё больше удивился.
– Им вооружаются ВДВ, спецназ и...