Шрифт:
Глава 1
«Как завоевать* любую* девушку*. Эффективные* методы* прежних веков».
В книжном магазине, как и во всех люксовых бутиках космопорта, толпился любопытствующий народ: купить ничего не купят, но посмотрят и, если очень повезет и робот-продавец не заметит, пощупают. Перед полетом людям скучно, кому-то надо успокоить нервы созерцанием прекрасного, а редкий некто может без напряга потратить сотню наммов на роскошь, вызывающую неизменное уважение: печатное издание.
Реклама книги прошла отличная, отзывы были и разгромные, и восторженные – как раз
«Научно-популярное издание, основанное на монографии доктора антропологии И. Берн Сэнд».
Монография вышла интереснее, чем ее адаптированный и сильно цензурированный пересказ, и я это знала лучше, чем кто бы то ни было, потому что принимала в ее создании самое активное участие. Монография интереснее, но и скучнее для потребителя, а рынок есть рынок, люди любят попроще и позанимательней, а космопорт – лучшее место для реализации печатной литературы, иначе придется весь перелет унывать или, что еще хуже, унывать под единственное доступное развлечение – бортовую медийную систему.
– Мэм? – женщина рядом со мной нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и кривила накрашенные губы. Помада удивила так, что у меня вылетело из головы, что тоже стою в очереди, а женщина этим моментально воспользовалась и дотянулась до белоснежной пластиковой руки занятой покупателем продавщицы. – Это ведь не запрещенная литература, не так ли?
Робот заученно вручила покупку мужчине и, полная достоинства, повернулась, в глазах зажглись красные предупредительные лампочки – эту модель оснастили датчиками, что для книжного магазина неудивительно. Женщина поспешно отдернула руку и с досадой кашлянула.
– Взгляните на сноски, мэм, – ответила робот с дежурной улыбкой – весь персонал изготавливался, во-первых, физически привлекательный и дружелюбный, во-вторых, ударопрочный. – Все это – художественное преувеличение, не больше.
«Все это маркетинг», – тоскливо перевела я. Монография похудела страниц на триста и утратила всю научную ценность. Зато я получила отличный гонорар.
– Тогда мне три, – скомандовала дама и прибавила, плотоядно косясь на меня: – У меня три холостых сына.
По мнению дамы, это должно было мне сказать, что она чертовски богата. Я озверела от такой наглости, протянула присмотренный блокнот к сканеру, не дожидаясь обслуживания, и сунула браслет в кассу. Чип сработал, продавец невозмутимо нажала на кнопку подтверждения платежа.
– Я стояла первая, – окрысилась я на остолбеневшую даму и с едкой вежливостью добавила: – Мэм.
Я неторопливо запихнула блокнот в рюкзак, надела на плечо одну лямку и потащилась к стойке регистрации. Вслед мне донеслось:
– Какие книги вообще это исправят? Куда все катится?
Табло на стойке еще не горело, регистрация не началась, но очередь уже выстроилась. Спутник Астра системы Йор – направление курортное и очень доступное, и меня со всех сторон пинали юркие роботы-бэбиситтеры. Туристы, летевшие с пересадкой с менее развитых планет, чувствовали себя неловко и затравленно озирались, полагая, что ошиблись стойкой и здесь регистрация в какую-нибудь детскую здравницу, но все дело было в поразительном воспроизводстве населения, как минимум на таких прогрессивных планетах, как наша Гайя или Теллус. Как только производители смогли предложить дешевых и надежных роботов по уходу за новорожденными детьми, женщины перестали себя ограничивать. Таким образом развенчался вековой миф, что для осознанного материнства нужны надежный мужчина и материальная поддержка государства – для того, чтобы в семье появлялось пять-восемь детей, требовались удаленная работа и постоянные неустанные няньки.
– Эй, Нейтан! Нейтан, э-гей! – услышала я знакомый голос и в изумлении обернулась. Ко мне с точно такими же рюкзаками, как у меня, подбежали Морено и Стэнли, раскрасневшиеся, запыхавшиеся, и люди в очереди заволновались. На меня еще могли не обращать внимания, но троица с рюкзаками с эмблемой «Гэл-Пол» внушала обывателям некоторую тревогу. – В отпуск? Везет, а нас отправили на стажировку.
Я отпихнула от уже изрядно пострадавшего плеча назойливого бэбиситтера, рискуя нарваться негодующий на вопль его хозяйки. Второй робот толкнул маленькую и худенькую Морено так, что она едва не упала, и Стэнли прикрыл ее от нападок широкими плечами.
– Я… – Миссия моя была не секретная, но меня просили о ней не распространяться, пусть и своим же полицейским, и поэтому я почти не соврала: – Навещу кое-кого…
– Ага! – Стэнли с таким восторгом шарахнул меня ручищей, что я присела. – Ладно, ладно, потом покажешь фотографии этого «кое-кого», – и прежде, чем он еще раз по-дружески меня хлопнул, я все-таки успела отскочить. – Мы побежали, не пропадай, если будет связь!
Они затерялись в толпе. Над головой раздался мелодичный сигнал, очередь загалдела, задвигалась, я с силой потерла рукой лоб.
Естественно, я покажу фотографии «кое-кого», куда мне деваться. Правда, не Морено и не Стэнли, а доктору Сэнд, начальнику лаборатории, и специальному агенту, который выписал мне эту командировку. Могло быть хуже, утешила я себя, а задачку мне подкинули превосходную. Можно вообразить, что ты перенесся веков на восемь назад, такая вот машина времени в реальной жизни. Да, я с трудом представляла себе, как эту задачку буду решать, какие доказательства вообще смогу предоставить – да и уцелели ли они за эти несколько дней, но выйдет отличная статья в «Вестнике судебной антропологии», если я справлюсь.
Я справлюсь. Потому что я хотела быть полевым специалистом, а не кабинетным, и пока ничего не выходило. Доктор Сэнд держала меня при себе в четырех стенах, а наградой за эту командировку могла быть экспедиция на одну из планет Солнечной Системы, которые так усиленно пытались осваивать семь сотен лет назад. Так усиленно и так тщетно, что до сих пор отправлялись судебные экспедиции, изучались остатки и останки, разыскивались родственники и выплачивались компенсации обрадованным потомкам. Вот это было бы потрясающе интересно – узнавать, из-за чего погиб тот или иной астронавт, по чьей вине, кто допустил ошибку, и рассказывать людям правду о событиях многовековой давности, а от чего умер начальник экспедиции, которому исполнилось сто девяносто шесть лет… скорее всего, от старости, отсутствия медицинской помощи и лекарств или от собственной неосторожности.