Планета под замком
Шрифт:
Коммодор кивнул нам головой в знак окончания аудиенции. Смущённо простившись, мы вышли.
И вот мы снова в тени нашего «Поросёнка», в режиссёрском кресле восседает Вир III, рядышком Пётр Манфред.
— Как дела? — спросил отщепенец, отводя взгляд. Я крепко сжал губы. Если не знаешь, что сказать, надо молчать. Посмотрев на Ирку, я увидел, что и он в растерянности. Легко Фукуде отстаивать свои права на борту галактического крейсера, а каково нам, отданным во власть необъяснимой мощи Вира III и его людей? Если они нас перевернут вверх тормашками, ещё ничего. Можно сказать, легко отделаемся. Я затрясся, и Ирка тоже. Так мы мялись, пока Алёна не сказала:
— Взвесив ситуацию, коммодор Фукуда отказался от участия в передаче.
— А вы откуда знаете? — недоверчиво спросил Манфред. — Я желаю услышать это от вашего шефа!
Птица, захлёбываясь, переводила.
— Алёна говорит правду: коммодор Фукуда не будет препятствовать, — подтвердил Ирка. Я в ужасе воскликнул:
— Шеф, но ведь коммодор Фукуда…
Он даже не взглянул в мою сторону. Я ничего не значил для него.
— Я режиссёр передачи, то есть главное лицо на съёмках — конечно, после вас, Ваше Величество, — Ирка поклонился королю. Тот, выслушав перевод, в свою очередь, вежливо кивнул. Я хотел протестовать. Что значит этот опереточный королишка по сравнению с Йоширо Фукудой — коммодором Института галактических исследований! Шеф должен опомниться. Но он неумолимо продолжал:
— Мы руководствуемся единственным законом: обеспечить передачу любой ценой! Приказываю поэтому подготовить трансляцию встречи патруля Института галактических исследований с первыми инопланетянами. Это историческое событие: отныне не действует закон Иоганссона об уникальности человеческого интеллекта в космосе.
Тут я отважился вмешаться:
— А не подождать ли коммодора, шеф? Господин король, вам необходимо встретиться с настоящим патрулём ГИ, с коммодором Фукудой. А господин Манфред ничего общего с ним не имеет, это обыкновенный…
— Не перебивайте режиссёра! — обрушилась на меня Алёна.
— Ещё слово, и я вычеркну вас из платёжной ведомости! — взорвался Ирка Ламач, сжав кулаки.
Вир III и подданные с интересом прислушивались к ссоре землян. Ничего себе, посланцы рода человеческого, думали они, наверное. А Пётр Манфред, негодяй из негодяев, лишь иронически улыбался. Хорошо, сказал я себе, промолчу. Хотя мне противно. Мой шеф и воспитатель, сделавший из меня профессионала, на моих глазах предал принципы нашей Профкоманды, предал Фукуду, которому совсем недавно дал слово, предал зрителей. В первый раз он сдался. Что могло заставить нас так резко изменить сценарий передачи? Разве мы не воевали с кремниевыми стоножками? Однажды пришлось даже переместить орбиту одной небольшой планеты и сбросить последнюю на местное солнце, чтобы получился нужный драматический эффект. Мы губили целые виды животных на одних планетах и вызывали их к жизни на других, выносили адские муки на дне аммиачного моря, терпели жару, радиацию и пронизывающий до костей холод. И всё ради успеха передачи. Никто не жаловался. Зачем же теперь сдаваться только потому, что пал закон Иоганссона и местный чудаковатый монарх упрямится? Признаю, он владеет техникой перемещения материальных тел в космосе без космических аппаратов. Но ведь «Викинг», если только Фукуда захочет, превратит Трувию в туманность! Вот это надо объяснить Виру III. Подождём Фукуду и раздавим этих опереточных героев.
Такие мысли проносились у меня в мозгу, пока я вполуха слушал Ламача. Лишь услышав своё имя, вздрогнул.
— Руководителем трансляционной группы назначается мой ассистент Иржи Чутта. Я остаюсь здесь, со мной — часть штаба: Ондра Буриан, Алёна Ланхаммерова, Эва Элефриаду и Ярда Боухач. Остальные переходят в распоряжение Иржи Чутты.
— Почему вы не хотите быть режиссёром передачи? — строго спросил Манфред.
— По двум причинам. Во-первых, моя гордость не позволяет мне сотрудничать с вами, Манфред. Да и вы не особенно стремитесь к этому. Во-вторых, мне надо встретить Фукуду. Я знаю его характер, в последнюю минуту коммодор может передумать, и только мой авторитет может подействовать на него. Ондра, Алёна и Эва — старые приятели Фукуды и помогут мне. А что касается Ярды Боухача… Радуйтесь, Манфред, что он не будет с вами, я за него не ручаюсь, когда он в ярости. Итак, я полагаюсь на тебя, — Ламач повернулся ко мне, — обещай, что сделаешь всё необходимое. Я тебя всему научил и знаю, что тебе по силам снять передачу, которая понравится зрителям. Если справишься с заданием, добьюсь, чтобы тебя назначили оператором!
— Ладно, шеф, — ответил я, — профессионал работает с полной отдачей, даже когда работа ему не по душе.
Мы обменялись рукопожатием. Я смотрел ему в глаза, понимая, какую ответственность он возлагает на меня. И меня охватило желание как можно лучше сделать передачу, хотя она не будет иметь ничего общего со сценарием. Это не в наших правилах, но сейчас лучше не думать о правилах.
Выяснилось, что Вир III — симпатяга, да и Пётр Манфред — вполне сносный человек, когда добьётся своего. Подготовительные работы начались в полдень. Ламач распорядился захватить необходимый материал из аварийного склада. Очень верное решение: там были новёхонькие камеры и записывающие системы в пломбированных железных ящиках. Осветительную аппаратуру и грим мы не взяли, потому что Ламач считал лишним использование световых эффектов и грима при такой зрелищной сцене, как встреча представителей двух разумных рас. Король интересовался нашей аппаратурой. Птица-переводчик, совершенно измочаленная, скрипела без остановок. Я постепенно составил себе впечатление о планете Трувия. Вир III — один из многочисленных монархов, правящих на ней. У каждой страны своя задача на планете. Судя по всему, подданные Вира отвечали за перевозки пассажиров и грузов, осуществляемые с помощью силы, которую на Земле зовут телекинезом. Монарх не смог объяснить природу своей способности перемещать материальные тела без помощи технических средств. Наоборот, Вир засыпал меня вопросами о двигателях нашего корабля и «Викинга». Я отослал короля к Венце Мадру, но и тот оказался бессилен!
— Видите ли, король, эту машину сделали на фабрике. Я знаю, куда нажимать, чтобы она летела. Если что-нибудь испортится, посылаю ремонтные автоматы. Зачем мне ломать голову по поводу её устройства?
— Ага, и мы точно так же, — обрадовался король, — я знаю, что надо сделать, чтобы отправить кого-нибудь в космос с помощью силы называемой врил. Она связана с гравитацией и временем, но конкретно я не представляю, что при этом происходит.
— Между нами большая разница, король. Наши аппараты летают по законам, открытым наукой, а ваш полёты — магия или вроде этого.
— Что такое магия?
— Противоположность науке. Путешествие без затраты сил — это фокус.
— А зачем напрягаться? — удивился король, взлетев над столом, у которого мы сидели. Трудно спорить с королём. Спросив его о птице-переводчике, я узнал, что таких птиц выводят в королевстве Тюринген на берегу Коробадского океана и они знают все языки. В свою очередь, Вир немало удивился тому, что мы научили говорить обезьян. Тут пришёл мой черёд объяснять, что гориллы остались гориллами, интеллект их кажущийся, ибо это всего лишь параинтеллект. Король не отступался: а что такое параинтеллект, спросил он. Мой ответ: биомикропроцессор, продающийся в колбах и портящийся от жары и радиации, — не удовлетворил владыку. Но мои познания этим и исчерпывались. В общем, с монархом было приятно общаться. Я пытался осторожно выяснить, какие оборонительные средства они могут применить против оружия, находящегося на борту «Викинга». Вир III не понял толком, о чём я говорю, ибо не знал слова «война». Похоже, страны на его планете не воевали друг с другом, во всяком случае, историческая память его рода не зафиксировала подобных событий.
Во время наших бесед я испытывал двойственное чувство. Я был страшно рад, что возглавляю выездную группу и делаю передачу, которая наверняка понравится зрителям. Вместе с тем, меня мучили угрызения совести от того, что мы обманули Фукуду. Какие последствия это вызовет для Сети, нашей Профкоманды, меня самого, наконец? Возьмёт ли Ламач вину на себя? Обещать-то он обещал, да ведь он и Фукуде обещал не подводить его. Возьмёт и сделает меня потом козлом отпущения. Нет, я не должен сомневаться в нём, ведь это мой учитель. Да, но он всего лишь человек. У него свои слабости и свои достоинства. Вдруг он позавидует моей режиссуре, увидев, что нет незаменимых людей? Такие мысли усиливали мою ненависть к Петру Манфреду. Это он виноват в расколе Профкоманды. Втёрся в доверие к королю, испортил всё дело.
К счастью, времени предаваться размышлениям не оставалось. Работы было по горло. Пока король с придворными осматривал наш корабль, я грузил материалы. Сначала я намеревался использовать наши дископланы, но король предложил свою помощь. По его приказу солдаты — или слуги, толком не знаю, — образовали живую цепь от дверей склада, находящегося в космолёте, до края посадочной площадки. Встав на расстоянии пяти метров друг от друга, люди короля застыли и лишь провожали взглядами ящики с реквизитом, проплывавшие по воздуху и сами собой укладывавшиеся в аккуратную пирамиду. Когда всё было готово, моя группа попрощалась с Иркой Ламачем, Венцей Мадром и остальными, ожидавшими прилёта «Викинга». Я пожелал Ламачу самообладания при встрече с разъярённым Фукудой. Король сердечно попрощался, и мы отправились в путь.