Планида Сергея Капустина
Шрифт:
Звездный небосвод в хоккее в России обширней и ярче, чем в любом ином игровом виде спорта. Футбол? Ну куда там, несерьезно сопоставлять. Баскетбол? У нашего флагмана, у ЦСКА, в стартовом составе ни одного игрока с фамилией на «ов» уже давным-давно нет. Ну и далее в том же роде с переменным успехом или неуспехом – кому как угодно будет.
«Россия – щедрая душа». Этот слоган запомнился многим.
Россия воистину щедра на ледовых рыцарей, которыми вольна гордиться и восхищаться.
Гордилась ли Россия Сергеем Капустиным? Гордилась. Восхищалась ли
Иное дело – Фирсов с Александровым и Рагулиным! Майоров со Старшиновым! Харламов с Михайловым и Петровым! Третьяк! Мальцев! Якушев! Васильев! Фетисов с Крутовым и Макаровым!..
Кто осмелится поставить в этот ряд Капустина, обструкции не подвергнется. Однако ж редко такой «смельчак» найдется. Ну что же за чертовщина такая возникала вокруг Сергея Алексеевича?!
Наблюдалось нечто подобное с кем-нибудь еще? Пожалуй, что и нет. Один такой – Сергей Капустин! Никого рядом.
Воспитанник ухтинского хоккея, хоккея северного – открытого пронизывавшим ветрам и колючим, под минус сорок морозам, старший сын Алексея Ивановича и Анны Максимовны Капустиных был плоть от плоти русским мужиком северного покроя. Степенный и скромный, доброжелательный и открытый, напрочь лишенный рисовки и выпендрежа, не думающий о том, как он выглядит со стороны. Натура русского мужика родом с «Северов».
«Я такой, какой есть!»
Иным не буду и не стану ни при каких обстоятельствах. Под них, под обстоятельства, подлаживаться не собираюсь.
«Я такой, каким выпустили меня на свет божий мать с отцом!»
Люди толковые, совестливые, работящие. Не давившие советами, указаниями и излишней заботой.
«Я такой, каким вырос в северных широтах среди такого же, как родители, трудового люда, делавшего свое дело на совесть и никогда ни на что не жаловавшегося!»
И на хоккейной вахте ухтинец Сергей Капустин был ровно таким же, как его земляки.
Ему с избытком хватало сил и дарования, чтобы блистательно – звездно! – выглядеть на ледовом овале. Но он как-то не утруждал себя подобными заботами и хлопотами.
Партнеры по звену и защитники, выходившие вместе с ним; товарищи по родной команде и ее наставники; верные болельщики. Вот о них обо всех заботился, хотел порадовать и, не дай бог, не разочаровать, не подвести. И чтоб мать с отцом не огорчить. И чтоб земляки из Ухты могли гордиться им – «Во наш Серега вчера игру-то выдал на загляденье! Всех за пояс заткнул!»
Сам-то форвард и не помышлял о том, чтобы кого-нибудь превзойти в яркости и эффектности, выделившись на общем фоне.
Это-то, скорее всего, и порождало особое, ни на кого не похожее свечение звезды Сергея Капустина: яркое, но не ослепляющее; ровное такое свечение – напоминающее, быть может, северное сияние, которое было ему ведомо с самого рождения и освещало его путь целых восемнадцать годков вплоть до переезда из Ухты в Москву.
Титулованность, количество и масштаб наград напрямую влияют на
Павел Буре причислен был к звездам в самой НХЛ, а со званиями совсем скудновато вышло. На чаше Кубка Стэнли его фамилия не выгравирована; чемпионом мира единожды стал. Однако всемирная слава «Русской ракеты» от всего от этого едва ли померкла.
Иная иллюстрация. Трехкратных олимпийских чемпионов по хоккею на наших просторах всего-то шесть человек: Третьяк, Рагулин, Фирсов, Давыдов, Кузькин, Хомутов. При всем уважении к Андрею Викторовичу Хомутову он сравнения с Сергеем Алексеевичем Капустиным не выдерживает.
А Капустин в буквальном смысле на Олимпе побывал только разочек. В 76-м. В австрийском Инсбруке.
А в 80-м не полетел в американский Лейк-Плэсид из-за травмы. (Не оказался причастным к самому крупному фиаско в истории отечественного хоккея.)
И в 84-м в югославское Сараево не попал опять из-за травмы, будучи «железобетонно» в составе.
Зато Капустин – семикратный чемпион мира. Зато Капустин, когда обходился без повреждений, неизменно призывался под знамена сборной Советского Союза.
Вообще-то, если быть объективным, в годы капустинской карьеры хоккейный турнир на Олимпиадах был вполне близок по накалу к турниру мирового первенства: разве что под сенью пяти колец собирались в самый разгар сезона; ну и мотивация у конкурентов была повыше.
Были, ну были те, кто превосходил Сергея Алексеевича по титулам, но безнадежно уступал ему в звездности. Нет, не так. Звездами по строгому хоккейному счету они не являлись. В отличие от Капустина. Неординарным форвардом был Александр Кожевников – забивной! с обводкой! – дважды видел на своей груди золотую медаль олимпийской чеканки, но к звездам, насколько помним, его не причисляли.
«Дело ясное, что дело темное». Такая шутливая присказка бытовала в пору нашего детства.
Феномен Сергея Капустина – его особенная звездность – потребует от авторов книги дотошности, скрупулезности, расспросов хоккейных людей – и, прежде всего, тех, кто находился рядом с ним на льду; наконец, понадобится нам все это хорошенько обмозговать.
Никуда мы не торопимся. У нас с вами, читатель, целая книга впереди.
Задачу поставили перед собой необычную и сложную, но посильную и, не побоимся пафоса, благородную.
Ибо Сергей Алексеевич Капустин должен занять то высочайшее место в галерее славы отечественного хоккея, какое заслужил по праву. Какое не успел получить при жизни своей, оборвавшейся на сорок третьем своем витке. В 95-м…
Уж лучше поздно, чем никогда… Воистину так.
Кто знает – а вдруг свезет, и редкой звездности игрок Сергей Алексеевич прознает про наши изыскания его величия. Оттуда прознает – откуда-то сверху…
До землян-то мы определенно достучимся.