Планида Сергея Капустина

Смирнов Михаил Александрович

Планида такая, значит, была у Сергея Алексеевича.

* * *

Владимир Крикунов:

«У Капустина не было такой славы, как у Харламова, Мальцева. Не знаю, с чем это связано. Может быть, он поскромнее был этих ребят, что ли. Он такой – отыграл, собрался и ушел. Если самореклама есть определенная, это и трибунам передается, а Серега такой тихий, спокойный, сделал дело и ушел без всяких там выкрутасов… Забросил шайбу и с улыбочкой покатил на скамейку. А нашим, да любым болельщикам же надо, чтоб шоу на хоккее устраивали. Конечно, в наше время этого не было. Но

и тогда, если игроки устраивали «хороводы», на трибуны это дополнительно действовало. Болельщики после голевой атаки их команды радуются, а тут еще тот, кто отличился, их поджигает своими эмоциями, и получается определенная самореклама хоккеиста, что ли».

* * *

При всем при этом народ советский воспринимал Капустина очень уважительно и очень тепло. Как-то благодарно относился к нему.

Александр Чернега, многолетний друг Сергея Капустина; в спорте не работал:

«Мы с ним поехали в Горький, правда, по трагическому поводу – судья умер в Горьком, Миронов был такой, и Капустин посчитал своим долгом присутствовать на похоронах.

Как его встречали, как его люди уважали… Там же тройка была горьковская – Варнаков, Ковин, Скворцов. Вот встречавшие дают указание:

– Скворец, ты давай привози огненную, а ты, Сереж, приезжай, завтра стерлядку поедите с другом.

Серега просит:

– Возьмите нас с собой!

– Да нет, Сереж, мы на косу, порыбачим, а там постреливают… Не стоит рисковать.

Рыбиниспекция или еще кто – так я и не понял…

Назавтра два ведра ухи из стерлядки волжской сварили. Я такой ухи больше нигде не ел! Сергей тоже наслаждался.

К Сереже вообще уважение было большое. Ладно хоккеисты, там все ясно; к нему уважительно относились обычные граждане. Капустин отличался скромностью, никогда не выпячивался, не говорил лишнего; люди это оценивали по достоинству, не каждая спортивная звезда так держится. Ну и видно было, как восторгаются им и как хоккеистом. И так происходило везде, где мы вместе бывали».

* * *

Александр Чернега:

«Когда разрешили в стране заниматься бизнесом, мне приятель посоветовал в Белгород съездить: «Ребята, не хотите стоящее дело открыть? Первыми наладите выпуск туалетной бумаги». И мы в Белгороде открыли частное производство (в конце концов мы его и запороли, потому надо было там жить…) Мы приехали, все сделали, закупили и привезли станки. А где бумагу покупать? Ага – Сыктывкар. И я туда полетел. В отдел доставки зашел и стал узнавать, что как делать надо. Я говорю:

– Ребята, мне срочно бумагу в Белгород доставить нужно… Вообще-то у меня друг хороший – Сергей Капустин…

– Да ладно тебе про бумагу! Давай посидим по-человечески, ты лучше что-нибудь про Капустина расскажи…

Вот какое к нему было уважение в Коми. И я одним днем все успел сделать. Посидели с этим человеком из отдела доставки, по рюмочке выпили, дела вмиг порешали, вечером грузовик пошел на Белгород, а я полетел в Москву. И все – благодаря тому колоссальному уважению, которое было у людей к Сергею Капустину. И так везде было».

Вот как. Друг самого Капустина пожаловал к нам!

Кто знает, когда мы повстречаем Капустина, а тут человек, который дружит с ним накоротке. Грех не посидеть, потолковать с таким заказчиком.

Заказчика такого пропустим в первую очередь!..

Александр Чернега:

«В Крылатском тогда тишина была, никаких построек. Как у Сергея свободный день, мы туда заезжали к лесочку у Москвы-реки – шашлычок, вино сухое… Жена моя с его Сереженькой маленьким земляничку собирает, а мы с мангалом возимся… Отдыхаем. Пошла трапеза. Ну и винцо в ход пошло. Вообще Сергей любил шашлычок; у него в ходу фраза такая была: «Эх, сейчас бы люляшечек!»

И тут на тебе – ГА И заруливает. Вроде ничего хорошего не ждем. Гаишник берет права Серегины:

– Сергей Алексеевич, а вы выпивали сегодня?

– Да нет. Не выпивал.

– Ну вы ж Капустин?

– Он самый. А что?

– Сергей, да вы можете себе позволить. Не волнуйтесь. Отдыхайте! Честь имеем!

Где бы он ни был, его ценили, уважали. Ну, он действительно симпатичный был, приятный такой…»

Актированные дни

Публикации, посвященные звезде советского и мирового хоккея Сергею Капустину, появлялись крайне редко. И причины такого странного и несправедливого подхода прессы мы будем разбирать в отдельной главе… Пожалуй, единственная громко прозвучавшая статья вышла летом 1981 года в еженедельнике «Футбол – Хоккей», пятимиллионный тираж которого трудящиеся сметали с прилавков «Союзпечати» уже к девяти утра воскресного дня. Земляки-ухтинцы – те, кто ревностно следил за игрой Капустина и за тем, как она оценивалась в стране, подтвердили, что только ту публикацию и помнят хорошо.

Приводим выдержку оттуда.

Сергей Капустин:

«Детство прошло в Ухте, маленьком городе нефтяников и газовиков в Коми АССР. Край северного раздолья.

Нам и льда искусственного не требовалось. Заливали с октября по май. На коньки встал лет в семь, кажется, точно не помню. А вот что отчетливо помню, так это актированные дни. По радио объявляли, что в связи с сильными морозами учеба отменяется. И с раннего утра мы… гурьбой высыпали на улицу, гоняли шайбу допоздна.

После восьмилетки поступил в лесной техникум.

Наша городская команда вышла из класса «Б» в «А». Тренер ухтинской команды Анатолий Ковалевский был давний знакомый Кулагина, он-то и порекомендовал меня…

Кстати, Витя Жлуктов родом из Инты. Это всего в пятистах километрах от моего города. Так что по нашим российским масштабам выходит, он мой земляк».

(«Футбол – Хоккей», 28.06.81)