Плантация

Раджкович Эд

Свод высотой около трёх метров, после нескольких шагов стал расширяться. Факел освещал пространство полностью. Себастьян зашёл за поворот и увидел замкнутое пространство овальной формы, как если бы он находился в колбе. Представил себя тараканом. Выход оставался за спиной. Оказался в тупике пути, как в ловушке. Испугался не каменного замкнутого пространства, а фигуры, сидящей на куске мешковины с подогнутыми ногами и руками на коленях с открытыми ладонями вверх. Вихо не шелохнулся. Глаза его были открыты, он не моргал, лицо было бездвижным, как всё его тело. За спиной высвечивался рисунок на скальной породе в виде солнечного диска с символами неизвестного значения. В свете огня это выглядело необычным для Себастьяна.

– Вихо. Надо идти, нельзя здесь находиться, – начал без приветствия, чтобы побыстрее вырваться из этого пространства, Себастьян.

Вихо не шелохнулся. Подойти ближе чем на три шага Себастьян не смог. Тем более притронуться к Вихо.

Поджёг второй факел. Закрепил в расщелине. В голове загудело, он внутри сферы. Вокруг сердца тепло. Мозг сверлит звук, исходящий извне и проникающий в сознание. Себастьян смотрит в застывшие глаза Вихо и не может шевельнуться. Чутьём, а не головой доходит до того, что ему не сдвинуться.

Пошла лента кадров: каменоломня, обрушение, его выталкивают чьи-то руки из очага опасности. Берег океана, нищий в колпаке, в лице смутные напоминания образа, который он видел в другом обличии. Корабль, Стелла Берни, летящая на метле в обнажённом виде. Том, его глаза проникают в самую душу, закладная на землю. Видит себя в большом доме, заболело сердце, ему не нравится свой образ в зрелости. Холод идёт от этого человека, от своего собственного я.

Толчок, Себастьян отлетает к выходу, можно сравнить с поршнем в цилиндре выталкивающим жидкость. Он как жидкость, вылетел из этого свода. Ушибов нет, страшно. Забыл где он, зачем пришёл.

Спустился вниз к догоревшему костру, подбросил дров, огонь поднялся и стал обогревать дрожащего Себастьяна. Живот скрутило спазмами, упал на бок. Изнутри в районе пупка на животе как через воронку вытягиваются его кишки и жилы, боль нестерпимая. Он, как спрут с шевелящимися щупальцами, лежит на спине с округлёнными глазами и смотрит на светящиеся отростки. Он чувствует кончиками энергию атмосферы и начинает подзаряжаться. Телу становится теплее, ещё теплее, кончикам щупальцев горячо. Он одёргивает их. Переворачивается на бок со спины. Мозг подаёт сигнал о боли. Себастьян смотрит на обожжённые пальцы руки от углей костра. Лёжа на спине одной рукой он угодил в костёр, и ожёг спас его от приступа шизофрении. Боль вернула обратно в образ адекватного человека.

Встал на ноги, осмотрелся, поднял потухший факел. Намотал остатки разорванной футболки, облил тщательно керосином. Надел рюкзак, поджёг факел.

– Бред какой-то. Тьфу-тьфу-тьфу, – сплюнул через плечо, перекрестился неистово, наверное, впервые в жизни и решил уйти поскорее.

Полная луна освещала в ночи очертания склонов. Здесь он не намерен задерживаться. Страх ушёл в пятки. Укусил себя сильно за руку. Факелом начал размахивать вокруг себя.

Тишину разрезал звук, похожий на членораздельные слова:

– Ха-ха-ха. Упс-упс, ерунда.

– Померещилось, это не со мной происходит. Никого нет. Это иллюзии.

Его мозг улавливает голос:

Дыхание неба для всех идёт.Солнце тепло одинаково отдаёт.Для всякой твари, что на земле живёт.Вода в пользу не тому, кто много пьёт,А тому, кто из творений извлекает прок.Ты, жалкий отпрыск, возгордился?Из сгустка сделанный щенок.Одумайся. Дар неба, духа провиденьеТебя в пути ведёт.Ответишь, как и все,Жди, срок назначенный придёт.Своею мерою не мерь,Иначе гнев небес познаешьИ будешь ползать ты, как червь,Как существо, не различая чувств.Предупрежденье восприми,Иначе будут тебе даныБезрадостные земные дни!

Бежал напролом. Место происшествия нелепых событий осталось позади. Сам себе не верил Себастьян, что такое случилось с ним. Никто не видит его, нужно спасаться, быстрее убегая.

Упал, разбил колено, липкая кровь пропитывает штанину. Факел вылетел из рук и скатился со склона, палку выкинул. На усталость не обращает внимания, цепляется руками и ногами за кочки и камни. Вот он на очередном подъёме. Бегом вниз. Упал, удар головой о камень, кубарем катится по склону. От удара болит кость на лбу. Ноги сами несут дальше, только не останавливаться. Ручей, поскользнулся на сыром камне, локоть онемел от падения, отбил дыхание, упав спиной с высоты нескольких метров. Он спасается. Нельзя останавливаться. Ноги завязли в илистом дне, падение в воду, захлёбывается. Выбирается на берег. Это озеро. Лунная дорожка по воде ведёт взгляд к противоположному берегу, там очертания маленькой хижины. Он пробирается без остановки вдоль озера, не обращая внимание на то, как хлещут ветки по лицу и впившиеся колючки.

Стефани и Алита, сидевшие у костра на улице, у хижины подхватывают его под руки и заносят в дом. Раздевают, моют. Он чувствует себя маленьким мальчиком в их заботливых руках. Алита даёт выпить снадобье, он повинуется. Закутанный в одеяла, засыпает мгновенно, не успев расплакаться от нахлынувшей слабости.

Закрыл сердце, открыл разум

На удочку Себастьян поймал две рыбины, покрытые чешуёй. Рыбины крупные, леска и удилище едва выдерживали сопротивление сильных борцов, обитателей подводного мира, не желающих попасть на сковороду. Рыбалка – лучшая медитация.

Сегодня Себастьян не мог найти себе места, раздражался без поводов. Стефани позвала кушать. С двумя трофеями он вернулся к хижине. Ел молча, без аппетита. Стефани и Алита молчаливо прислуживали ему. Лучшего и не пожелаешь. Себастьян стыдился в душе перед ними, а женщины, никак не показывали и не меняли отношения к нему. Невыносимым стало для Себастьяна подобное времяпровождение.

Он надел рубашку, брюки, ботинки, взял все документы и направился к машине. Завёл с пол-оборота.

Быстрыми шагами подошла Стефани.

– Мы всегда вместе ездили с тобой. Что случилось?

– Сегодня поеду один. У тебя живот растёт на глазах. В степи рожать что ли будешь?

Стефани мягко заговорила, вновь приближая своё лицо к Себастьяну:

– Вихо говорил, что можем жить в хижине сколько потребуется, Алита тоже привыкла к нам. Дом под защитой, хоть и старый. Вихо просил, чтобы мы не торопились, потому что земля должна подчиниться нам.

Себастьян отпрянул от неё, не скрывая своего гнева при упоминании имени Вихо. Он, ничего не говоря более, захлопнул дверцу и нажал на педаль газа. Чем дальше он отъезжал от озера, тем больше укреплялась уверенность, что задумал он верное действие, которое оставалось воплотить.