Планы на лето
Шрифт:
Услышав это имя, мне захотелось изобразить рвотные позывы. Кто бы сомневался!
– Что на этот раз? – спросила я, все же попытавшись скрыть раздражение в голосе. Я знала Дину – она запросто могла обидеться и закрыться.
– Он в последнее время очень странно себя ведет.
– В последнее время? – не выдержав, все-таки уточнила я. Он ведет себя ужасно с самого начала их отношений! Но разве Дина меня послушает? Меня и свою маму… Думаю, если бы рядом с ней был адекватный парень, тетя Марина не была бы так категорична.
–
– Так, может, правда много клиентов? – предположила я.
– Не знаю, – вздохнула Дина. – Он еще постоянно в телефоне торчит, с кем-то переписывается. Кать…
Дина внезапно взяла меня за руку и посмотрела в глаза.
– А давай после классного часа сгоняем к нему на работу?
– Почему ты не сгоняешь к нему одна?
– Мне снова страшно.
Здорово, конечно, что Дина нашла во мне защитницу, только непонятно, от чего. То к Светке в больницу зовет, то на работу к Виташу.
– А сейчас ты чего боишься?
– Вдруг он меня все-таки обманывает и на рабочем месте его нет. Мы только одним глазком посмотрим, туда-обратно. Даже не зайдем. В студии большие панорамные окна, его рабочее место с улицы видно.
– Ну хорошо, – кивнула я.
Планов на день никаких. Мне хотелось улизнуть из школы пораньше, пока не закончились уроки у одиннадцатого класса. Не хочу попасться на глаза Давиду, которого я продолжала избегать. Обида на него не проходила.
Небо было таким серым, что казалось, вот-вот польет дождь. Дина попросила меня рассказать, как прошел наш конкурс, и я наконец-то могла выговориться. Я так эмоционально рассказывала о конкурсе, что в какой-то момент Дина вдруг меня перебила:
– Ты так восхищаешься Мальцевым!
– Он правда здорово нас выручил, – сказала я, чувствуя, что сердце предательски забилось быстрее.
– А я думала, что ты опять на него запала.
– В смысле – опять? – нахмурилась я.
– Помню, как ты рассказывала, что была влюблена в него в детстве.
– Ну, глупости какие! – немного театрально рассмеялась я. – Это когда было? И не влюблена, а просто немного нравился. Глупая детская симпатия. Ты вспомнила, конечно!
Дина смотрела на меня и улыбалась.
– Ну что? – рассердилась я. – Что ты улыбаешься?
– Да так…
– Хвати-и-ит! – Я в смущении легонько пихнула подругу.
– Детская симпатия, значит? Ай-ай, Катя, ты чего толкаешься?
Динка пихнула меня в ответ, и мы, как две ненормальные, пихаясь, под Динкины подколы, дошли до салона, в котором работал Виташ. Знала бы подруга, как мне ее не хватает… И на то время, что мы переключились на Мальцева, Динка забыла о своих опасениях и ненадолго ожила.
Мы подходили к салону, когда начал накрапывать дождь. У Дины в рюкзаке обнаружился зонт, под которым мы обе уместились. Словно под большим грибом мы дошли до огромных панорамных окон. В салоне горел яркий свет. Отлично были видны зеркала, кресла с посетителями… Виташ, облаченный в длинный фартук, о чем-то переговаривался с коллегой – высокой стройной девушкой с такими же яркими дредами и точно в таком же черном фартуке. Только я хотела повернуться к Динке и сказать: «Ну вот видишь, работает человек. А ты себе надумала…» – как Виташ вдруг притянул к себе девчонку и страстно поцеловал. Мы с Диной так и застыли на месте, а дождь уже лил как из ведра, и капли громко барабанили по зонту.
– Пошли отсюда, – еле слышно проговорила Дина.
– Послушай… – все-таки начала я.
– Не хочу слушать, – резко проговорила Дина, – ничего больше на свете не хочу…
Я собиралась проводить Динку до самой квартиры, но у подъезда она вдруг сказала:
– Я сегодня побуду одна, хорошо? Потом тебе позвоню.
– Ты уверена? – осторожно спросила я.
– Да, уверена. Все хорошо.
Дина не плакала, но глаза ее стали вдруг больными и какими-то тусклыми.
– Тогда я сама позвоню тебе завтра, – сказала я.
– А зонт? Ты ведь промокнешь.
Чтобы дойти до своего подъезда, мне нужно было пересечь двор. Обернувшись, я увидела Давида под раскрытым черным зонтом.
– Похоже, что не успею, – обреченно вздохнула я.
Давид, заметив нас у Динкиного подъезда, пошел в нашу сторону. Даже в дождь Перов был в идеально белых кроссовках.
Давид протянул зонт, и мне пришлось встать под него, чтобы Перов сам не вымок. Стоя с ним рядом, я тут же почувствовала свежий запах мужского одеколона. Мы неспешно направились в сторону моего подъезда.
– Ты избегаешь меня? – спросил Давид.
– С чего бы, правда? – съязвила я.
– Не берешь трубку, в школе тебя не поймать… Хотел лично поздравить с наградой. Видишь, и без меня неплохо справились. Я же говорил.
– Спасибо, – отозвалась я. – А как прошло твое интервью?
– Хорошо, через пару недель обещали уже выложить.
– Очень рада.
Давид остановился и развернул меня к себе.
– Катя, прости меня, пожалуйста. Я не думал, что это так тебя расстроит. Решил, что ты порадуешься, ведь это так важно для меня.
Проговорил он это высокопарно, но вполне искренне. Мне даже стало немного стыдно, ведь мы друг другу не чужие люди.
– Знаю, что важно. Извини, если это тебя задело. Просто все так неожиданно произошло… за день до выступления. Я страшно переволновалась и расценила твой поступок как предательство.
Давид взял мою ладонь и легонько сжал ее. Несмотря на ливень и ветер, его рука была горячей.
– И ты меня извини. За то время, сколько мы не общаемся, я понял, как сильно успел к тебе привыкнуть.