Пластилиновая пуля

Дорогов Геннадий

– Валя, милиция делает всё…

– А что «всё» она делает? – неожиданно произнесла Валентина бесцветным голосом.

– Ну, я не знаю деталей, – ответил Алексей, немного смутившись.

Валентина горько усмехнулась.

– Они сами-то эти детали знают?

Туманов молчал, понимая, что сейчас никакие доводы не подействуют, не помогут вселить в душу Валентины хотя бы маленькую надежду. Да и не было у него таких доводов. Милиция либо не располагала даже малейшей информацией, либо не спешила ею поделиться.

Валентина вдруг глубоко и горько вздохнула.

– Зря ты Вадима не послушал. Он знал, что делал.

Алексей

опять ничего не сказал. Возражать было бесполезно. Вадим Смирнов прежде работал у него, возглавлял службу безопасности. Он хорошо знал своё дело и добросовестно исполнял возложенные на него обязанности. Кроме того, Вадим был очень коммуникабельным, лёгким в общении человеком. Разногласия начались, когда Туманов узнал, что Смирнов налаживает широкие связи в криминальных структурах. Потребовал объяснений. Вадим стал горячо убеждать его в том, что это необходимо на случай критических ситуаций, что воровской мир имеет значительно большие возможности помочь в тяжёлую минуту жизни, нежели официальные силовые структуры. К согласию они тогда так и не пришли, и Туманов был вынужден заменить шефа службы безопасности. Но с Вадимом они расстались мирно, без ссор и обид. Алексей Игоревич даже помог Смирнову открыть своё дело. И сейчас упрёк жены больно резанул его по сердцу. Ведь она, по сути, сказала ему следующее: «Если бы ты послушал Вадима, наша дочь сейчас была бы дома».

Его мысли прервал телефонный звонок. Туманов поднёс мобильник к уху.

– Алло!

– Готовь пять миллионов евро, – прозвучал сиплый голос, после чего связь оборвалась.

Алексей ещё с полминуты машинально продолжал держать телефон возле уха, потом опустил руку и тяжело перевёл дух.

– Ну вот они и напомнили о себе.

Валентина в ответ только всхлипнула. Туманов вдруг почувствовал страшную усталость. Он не спал вторые сутки, пребывая в постоянном напряжении. Организму требовался отдых. Надо было поспать, хотя бы пару часов. Извещать милицию о звонке похитителей не было необходимости – телефон поставили на прослушивание. Алексей Игоревич прошёл в спальню и плюхнулся на кровать, не раздеваясь. Сознание мгновенно провалилось в чёрную бездну под громкое звучание знакомой мелодии. Но как бы велика ни была усталость, внутренний сторож был начеку. Сквозь дрёму пробилась мысль: «Звонит мобильник». Туманов с трудом оторвал тяжёлую голову от подушки. Сидя на кровати, он поднёс телефон к уху и устало произнёс:

– Алло!

– Алексей Игоревич? – послышался знакомый голос. – Это Смирнов беспокоит. До меня дошла страшная весть. Это же просто дикость! Уму непостижимо! В общем, мне необходимо с тобой встретиться и поговорить. Может быть, смогу тебе помочь. Надо как-то спасать Катюшку. Ты где находишься?

– Я сейчас дома, Вадик. Приезжай скорее. Мы тут уже извелись.

– А что у тебя с голосом? Ты пьян?

– Боже мой, конечно же нет! Устал я чертовски. Впервые за двое суток уснул, а тут твой звонок.

– Ясно! Извини, что не вовремя…

– Глупости! Потом высплюсь. Давай, жми ко мне!

Смирнов немного помолчал, потом сказал:

– Давай, Лёша, так поступим: я подъеду к тебе через часок, а ты пока вздремни. Иначе никакого толку от нашего разговора не будет. По твоему голосу понятно, что ты на пределе.

Закончив разговор, Туманов вышел в гостиную.

– Валя! – окликнул он жену. – Только что звонил Смирнов.

Валентина встрепенулась:

– Вадик?!

Впервые

в её глазах мелькнула надежда.

– Что он сказал?

– Хочет помочь нам найти Катю. Будет здесь через час.

– О, боже! – воскликнула Валентина. Из её глаз ручьями побежали слёзы. – Он поможет! Я уверена – поможет!

Обхватив себя руками за плечи, она стала нервно ходить по комнате. Туманову стало легче, оттого что удалось вывести жену из состояния ступора. Но он валился с ног от усталости.

– Валюша, ты меня разбуди, когда Вадим приедет.

Сказав это, Алексей Игоревич, ушёл в спальню и с ходу рухнул на кровать.

* * *

Блузка была порвана по шву. Катя быстро привела её в порядок. Любаха с интересом наблюдала, как ловко девочка орудует иглой. Потом спросила:

– Что ты ещё умеешь делать?

Катя пожала плечами.

– Много чего. Умею готовить. Могу вещи постирать и погладить, сделать дома уборку.

– И кто тебя всему этому научил? Тоже папаша?

– Ну да.

– А почему не мамаша? У тебя же есть мать – я точно знаю.

– Ну … – Катя замялась. – Мама считает, что мне всё это не пригодится в жизни. По этому поводу они с папой часто спорят, даже ссорятся.

– Слушай, а чего это ты вся такая пушистая? – вдруг спросила Люба с привычной злостью. – Ситуация вынуждает быть паинькой? В обычной жизни, небось, гонор через край хлещет. Знаю я вашу братию. На простых людей смотрите с верблюжьим высокомерием. В другой обстановке ты бы в мою сторону и головы бы не повернула.

– Нет, Люба! – робко возразила Катя. – Клянусь, что это не так! Я никогда ни с кем не бываю высокомерной. Папа говорит: кто не уважает других, тот не уважает себя.

– «Папа говорит…», – вновь повторила за ней Любаха, но уже без сарказма и злости, а, скорее, с горечью. – Похоже, твой отец – мужик что надо. Повезло тебе с отцом. А мой папаша изнасиловал меня, когда мне было двенадцать.

Катя опешила. То, что она сейчас услышала, было недоступно её пониманию.

– Как это? – чуть слышно выдохнула она.

У Любы лицо скривилось как от боли.

– Молча, – процедила она сквозь зубы.

– Но ведь за это… – неуверенно сказала девочка. – Его посадили?

Любаха усмехнулась.

– Нет, золотко. Это не Америка. Что творится в семьях алкашей наше долбаное государство не интересует.

Она умолкла, неподвижно глядя в одну точку. На скулах играли желваки. Тяжкое воспоминание детства, как видно, вновь всколыхнулось в душе острой болью. Катя с жалостью смотрела на свою надзирательницу, не решаясь прервать её молчание, хотя множество вопросов беспокоило девочку. Через пару минут Люба сама заговорила:

– Я тогда поклялась себе, что убью эту тварь, когда вырасту.

– И что? – спросила Катя, вновь замерев от страха. Она боялась услышать страшную правду. В том, что Люба способна выполнить свою клятву, можно было не сомневаться. Её решительные действия во время недавнего инцидента с насильником красноречиво подтверждали эту способность. Люба ответила не сразу. После долгих раздумий она с тяжёлым вздохом сказала:

– Не успела. Сам сдох. Сгорел по пьяни. Уснул с зажжённой сигаретой, – она вдруг резко тряхнула головой. – Ладно, хватит чесать об этом. Тема закрыта. Давай лучше поговорим о твоём отце. Судя по твоим словам, он и в самом деле мужик неплохой. У меня к нему даже какая-то симпатия появилась.