Пластилиновая пуля
Шрифт:
Туманов почувствовал, как слабая надежда, подаренная ему Маркеловым в начале встречи, постепенно перерастает в твёрдую уверенность в том, что следователь прав в своих предположениях. И хотя его дочь всё ещё находилась в руках похитителей, на душе вдруг стало значительно легче, словно с неё свалился тяжёлый камень. Поэтому следующий вопрос, который он задал, был, скорее, риторическим:
– Значит, вы считаете, что кричала другая женщина?
– Да. И вовсе не факт, что её мучили. Не исключено также, что вам попросту дали послушать небольшой фрагмент из фильма ужасов.
Алексей
– Жестоко! Хотя я хорошо понимаю этих мерзавцев.
Маркелов посмотрел на него и вдруг сказал:
– Думаю, что нет.
– Что – «нет»? – встрепенулся Туманов.
– Не понимаете вы их.
– Что же тут непонятного? Меня прессуют, чтобы…
Маркелов примирительно поднял руки.
– Да-да, конечно! На первый взгляд всё обстоит именно так, как вы думаете. Но есть одна неувязка, нелогичность в их действиях.
Он сделал паузу, ожидая очередного вопроса. Но Туманов молчал, внимательно глядя на собеседника.
– Давайте порассуждаем, – продолжал следователь. – В каких случаях похитители применяют методы психологического воздействия? Когда поведение клиента их не утраивает. Верно? Например, клиент тянет время со сбором запрошенной суммы или не выполняет ещё какие-либо требования похитителей. А теперь скажите, какие их требования вы не выполнили?
Туманов пожал плечами.
– Так ведь никаких требований, по сути, и не было. Назвали сумму выкупа – и только.
– Вот! – Маркелов выразительно поднял кверху указательный палец. – Было всего три звонка от них. Первым, когда вашей дочери позволили сказать одно слово, вам дали понять, что девочка похищена.
– Это и так было ясно. Когда обнаружили «Кадиллак» с Олегом в багажнике…
– Тем более! Второй – назвали сумму выкупа. И всё! Не слишком ли мало информации для сделки? Но уже третий звонок – крепкая психологическая встряска. Вам это не кажется странным?
Алексей Игоревич слушал следователя, не отводя от него глаз.
– Действительно, всё это выглядит довольно странно, – пробормотал он. – Но… ведь должно же быть этому какое-то объяснение! Василий Васильевич, вы что-нибудь можете мне сказать по этому поводу?
Маркелов опять кивнул.
– Да. Мне кажется, что с вами сводят счёты. Кого-то вы крепко обидели.
– Что?! – Туманов упрямо затряс головой. – Нет, это невозможно! То есть да, конечно, иногда случаются накладки в отношениях с людьми. В мире бизнеса волей-неволей подчас задеваешь чьи-то интересы. Но ведь не настолько, чтобы красть ребёнка!
– Я вовсе не утверждаю, что месть явилась главной причиной похищения. Девочку похитили из-за денег. Но в нашем случае обе версии имеют право на существование и не противоречат друг другу. И в связи с этим мне потребуется ваша помощь.
– Вы хотите, чтобы я назвал вам всех своих предполагаемых недоброжелателей? Это будет непросто. Мне приходится иметь дело с большим количеством людей.
– Придётся напрячь свою память. Начните с ближнего круга: партнёры, конкуренты, сотрудники – бывшие и нынешние. Судя по вашим словам, серьёзных проблем в отношениях с людьми у вас было не слишком
В это время на столе зазвонил телефон. Выслушав невидимого собеседника, Маркелов положил трубку и сказал:
– Хорошая новость, Алексей Игоревич! Записанный голос принадлежит взрослой женщине – примерно тридцати лет.
– Спасибо! – поблагодарил его Туманов и спросил: – Ещё что-нибудь известно?
– Нет, – коротко ответил следователь.
Алексей Игоревич немного помешкал, но всё же пришёл к выводу, что сейчас приставать с вопросами нет смысла. Уместным в настоящий момент был лишь один вопрос, который он и задал:
– Я могу идти?
– Да, конечно! Не забудьте о моей просьбе. И ещё кое о чём хочу вас попросить.
– Я слушаю.
– Не обсуждайте эту тему ни с кем, кроме меня.
Алексей почувствовал себя неловко.
– Ни с друзьями, ни с родственниками? – спросил он, опустив глаза.
Маркелов усмехнулся.
– Давайте условимся, что на ближайшее время ваш единственный друг и родственник – это я.
– Мне будет трудно представить, – сказал Алексей Игоревич, тоже не удержавшись от улыбки.
– Ничего, вы справитесь. Ради спасения дочери преодолеете и эту тяготу.
На обратном пути, расположившись на заднем сидении своего лимузина, Туманов лихорадочно размышлял, как ему быть. С одной стороны, он обещал Смирнову держать его в курсе всех новостей. С другой – следователь просил не разглашать информацию. А если уж отнестись к просьбе Маркелова со всей дотошностью, то Вадима можно было бы даже внести в список подозреваемых. Алексей Игоревич тряхнул головой, отгоняя наваждение. Нет, не надо доводить дело до абсурда. А то ведь так не долго уподобиться Павлику Морозову.
Катя сидела на кровати, обняв руками колени. На душе было тоскливо и тревожно. Агрессивная реакция Любахи на её слова при последней встрече ясно показала, что здесь у девочки нет и не может быть друзей. Она одна, абсолютно одна в окружении врагов. Какое-то время Катя обманывала себя, вообразив, что между нею и её надзирательницей протянулась ниточка взаимопонимания. Этот самообман в немалой степени помогал ей продержаться в тяжёлой психологической обстановке. Теперь, потеряв последнюю опору, девочка была на грани нервного срыва. Знакомый скрип тяжёлой двери заставил её замереть от страха.
В комнату вошла Любаха. Вопреки опасениям девочки, выглядела она вовсе не агрессивной, даже напротив – немного смущённой.
– Тут такое дело, Катюха… – сказала женщина, не глядя на Катю. – Похоже, твоего папашу решили встряхнуть.
– Что?! – воскликнула Катя, забыв про свои страхи. – Люба, о чём ты говоришь?
– Понимаешь, сегодня мне дали диктофон, в который я должна была кричать так, словно из меня жилы тянут.
– Зачем?
– Сама догадаться не можешь? – Люба наконец-то посмотрела Кате в глаза. – После такого концерта твой отец согласиться на любые условия и волынку тянуть не станет. Теперь поняла?