Плата за блаженство
Шрифт:
– Скажи мне… – начал он.
Это был скорее приказ, чем просьба.
Ее сознание металось, мысли принимали причудливую форму, она отчаянно искала способ выбраться из этой ситуации.
Но было уже слишком поздно.
Такова была цена собственной глупости. Сначала ее провел Никколо, затем Алессандро принес ей боль, и она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Теперь, когда слезы высохли, когда Элена могла без труда сделать вдох, она увидела все в ужасающих подробностях.
– Скажи, что с тобой произошло, – повторил Алессандро уже чуть более тепло, ее горло сжалось от этой незаслуженной ласки. – Скажи, что он сделал с тобой.
Алессандро тяжело опустился в кресло рядом. Его рот был теперь прямой ниткой, губы сжаты, глаза серьезны.
Элена на мгновение перенеслась в бальный зал римского палаццо. Тогда впервые она увидела его таким же. Словно весь мир замер, ожидая, что произойдет дальше. Ее жизнь должна была перемениться в тот день. Так это и произошло.
– Все мои предки были рыбаками, – стала рассказывать Элена, сглотнув ком в горле, стараясь сосредоточиться на своих руках. – Но мой прапрадед сбежал с дочерью состоятельного человека из Фонди. Родители умоляли ее передумать, но она отказалась. И тогда они решили – уж лучше пусть их дочь будет женой богатого рыбака, чем несчастливой супругой знатного гражданина. Они даже дали ей приданое, весьма внушительное. Он был человеком гордым и не хотел их денег, – продолжила она. – Тогда прапрабабушка убедила его вложить их в земли. С тех пор ни они, ни другие жители деревни больше не зависели от прихоти погоды. Земли передавались от отца к сыну. – Элена обернулась, словно могла видеть свою деревушку отсюда. Она помнила ее до последнего камня на дороге, до каждой травинке в саду, до последней лодки, пришвартованной у пристани. Она помнила лица людей…
– Теперь, я так полагаю, земля эта стоит много больше того, – тихо сказал Алессандро.
Элена должна была поблагодарить его за его мягкое напоминание, где она находилась и кем был он. Она не делилась с ним переживаниями из своей жизни, зато поставила на кон все, что было ей дорого. Ей лишь оставалось надеяться – Алессандро был таким, каким она теперь представляла его себе.
– Это так, – кивнула она. – У моих родителей нет наследника, кроме меня.
– Так земли твои? – Он приподнял брови от удивления.
– Мой отец – человек традиций. – Элена вновь принялась рассматривать свои загорелые руки. Главное было не смотреть на мужчину перед ней. – Когда его не станет и если я не выйду замуж, земли отойдут деревне. Если я выйду замуж, их получит мой супруг.
– О… – Алессандро криво ухмыльнулся. – Да ты просто лакомый кусочек для Никколо.
– Прошлым летом моему отцу поставили диагноз – опухоль мозга, – сказала она, не отвечая на его колкость. – Случай не операбелен, – сухо пояснила она, словно смирилась, но это было не так. – Врачи сообщили: ему осталось около года. В лучшем случае…
– Год? – Его зеленые глаза вспыхнули, он чуть подался вперед. – Но уже почти июль.
Она приобняла себя, в душе снова поднялись тени стыда и вины, вновь стало тяжело дышать…
– Спустя месяц на улице я повстречала незнакомца. Он подошел ко мне посреди бела дня. – При этих словах Алессандро негромко выругался. В нем снова вспыхнул гнев, казалось, ему с трудом удавалось сидеть на месте. Он ждал. – Ты хочешь знать все? – Элена потерла виски. – Все?
– Я же сказал, что хочу! – Он едва сдерживался, но она понимала: его гнев предназначался не для нее. Он потянулся к ней и заправил прядь волос за ухо, улыбнулся, когда заметил мурашки на ее теле. – Я хочу все.
Только сейчас Элена поняла: она открылась Алессандро так, как никогда и никому. Это действительно было ее пределом – ей было нечего больше скрывать от этого человека, сидящего напротив. Оставалось лишь уповать на его милосердие. Это было настоящим подчинением.
– Мне не кажется, что я была наивной, – наконец произнесла она, потому что ей показалось: он стал слишком глубоко вглядываться в нее. Элене стало страшно, что он мог там увидеть… И все-таки она продолжила: – Я окончила университет и школу права. Собиралась встать во главе семейного бизнеса. Земля, наши активы, планы по разработке… – Разозлившись, она покачала головой. – Я же не была какой-то деревенской дурочкой!
Она сморгнула набежавшие было злые слезы. Она действительно думала, что стоит больше, чем люди вокруг нее. Была уверена, что заслуживает того красивого, состоятельного незнакомца, который возник рядом как по мановению волшебной палочки.
– Какое тщеславие!
Элена поняла, что произнесла это вслух, когда Алессандро вновь негромко чертыхнулся:
– Я же говорил тебе, он – мошенник!
– Но я верила ему. – В ее голосе не было ничего, кроме горького сожаления. Она отвела глаза, прежде чем он сам прочел бы это в них. – Верила каждому слову, какие он говорил мне. Его большим планам, мечтам, в которых он и я были бы одной командой. – Ее голос дрогнул, но она продолжала: – Верила в его любовь…
– Элена, – Алессандро еще никогда не был так нежен к ней, – ты и должна была поверить ему. Таков был его план.
Она не знала, почему снова захотела плакать.
– Тогда, в Риме, я думала, это ты лгал мне. – Она еще крепче обхватила колени руками, твердо решив сдерживать слезы. – Лгал мне обо всем. Все это должно было быть ложью, потому что Никколо не имел ничего общего с человеком, которого ты мне описывал. И к тому же я знала о твоей семье…
– О, конечно…
– Я принялась искать доказательства его невиновности. Как-то ночью, когда Ник уснул, я решила проверить компьютер, который он всегда носил с собой. – Элена снова услышала, как Алессандро выдохнул, но так и не решилась посмотреть ему в глаза: только не сейчас! – Он конечно же поймал меня. Но я успела прочитать его переписку. Ник в деталях описывал то, что собирался сделать с моей землей. – Она нахмурилась, вновь разозлившись, как и тогда. – Он хотел построить роскошный отель, который бы превратил богом забытую деревушку в оживленное туристическое место. Но мы, жители, в первую очередь – рыбаки. У нас даже нет приличного пляжа. Нам нравится отдыхать в Амальфи, но нам не тягаться с ними…
Она покачала головой, воспоминания того вечера нахлынули на нее вновь.
Пока Никколо преспокойно спал, она впопыхах накинула его рубашку и спустилась вниз, чтобы пробраться к компьютеру. Той ночью на вилле было холодно. Элена помнила, как мерзли ноги, когда она сидела на одном из барных стульев. Помнила также и то, как сжался ее желудок, когда она увидела Ника в дверном проеме. Он даже не спросил, что она делала. Просто смотрел на нее своими темными злыми глазами, и на какое-то мгновение Элена даже перестала узнавать его. Было очень поздно, и она просто не услышала, как Ник подошел к ней. Но все же это был ее возлюбленный… Человек, который любил ее, хотел взять в жены. Она даже предположила: пусть они сейчас и поссорятся из-за того, что она залезла в его личные дела, но потом, позже, все снова будет хорошо.
Она была так уверена в этом…
– Я спросила его: что значит твоя переписка? Ведь всему этому должно же быть некое разумное объяснение. – Она невесело рассмеялась. – Ник прекрасно знал – мы хотим сохранить земли нетронутыми, сохранить для жителей деревни. Он часами обсуждал это с моим отцом. И он дал слово…
– Думаю, у него не нашлось удовлетворительного объяснения? – усмехнулся Алессандро.
– Он ударил меня… – Такая короткая, странная фраза, чтобы объяснить последующее.
Удивление, перешедшее во вспышку боли. Тогда, не удержавшись, Элена свалилась на каменный пол, стало еще больнее. А теперь Алессандро сидел рядом и был пугающе спокоен. Элена почувствовала прилив тошноты. Костяшки пальцев, которыми она обхватывала колени, побелели от напряжения. Она хотела сжать их еще сильнее, чтобы уменьшиться, раствориться в атмосфере…