Плата за красоту

Робертс Нора

Надев свободные черные брюки, он взял со стола сигару и зажигалку. Тихонько открыл дверь террасы, вышел наружу.

Свежий воздух был как охлажденное белое вино. Опасно привыкать к такому воздуху – легко втянуться. С высоты открывалась панорама на море. Скалы, светящийся силуэт маяка, луч прожектора, шарящий по горизонту.

Традиция, преемственность, спокойствие – вот что читалось в этом пейзаже. Перемены происходят здесь очень медленно, если происходят вообще.

Каждое утро встаешь и видишь одну и ту же картину: море, лодки, покачивающиеся волны.

А ночью видишь звезды, рассыпанные по черному бархату неба бриллиантовой крошкой.

Луна почти погасла, вот-вот исчезнет.

Надо что-то делать. Так продолжаться не может.

Он раздраженно щелкнул зажигалкой, выдохнул изо рта струйку дыма.

Дело застопорилось. Миранда все сидит над своими графиками, ведет какие-то расчеты, обложилась бумажками. Все это не имеет никакого отношения к живым людям – к их алчности, злости, ревности, ненависти. Никакая писанина не объяснит, как может один человек убивать другого из-за куска металла.

Сейчас главное – понять, кто ведет игру, а также уяснить себе их логику. Осталось только начать и кончить.

Он успел неплохо ее изучить. Деловая женщина, умная, практичная, сдержанная, но, если подобрать ключ, раскрывается ее истинная суть – теплая, нежная, беззащитная. Миранду с детства приучили не показывать своих чувств. Она привыкла дистанцироваться от людей, всю себя посвящать делу: намечает цель и вдет к ней самым коротким и прямым путем.

Но у нее сеть слабое место – брат.

Они здорово привязаны друг к другу. Что это? То ли просто родственное чувство, то ли бунт против матери, то ли совместный рубеж обороны. Неважно, главное, что эта связь сильная и настоящая. Райан видел, как тяжело переживает Миранда из-за алкоголизма брата. Гнев, обида, горечь – вот чувства, которые она испытывала.

А каким счастьем, какой надеждой зажегся ее взгляд вчера вечером, когда они ужинали втроем! Миранда поверила, что Эндрю начинает новую жизнь. Ей нужна эта вера. Хочет надеяться – пусть надеется.

Стали быть, делиться с ней подозрениями не стоит. А между тем тут есть зацепка. Алкоголизм способен подчинять себе человека полностью. Пьяница способен на самые невероятные поступки. А если пьяница возглавляет институт, если у него есть власть и допуск к любым материалам, ему ничего не стоит злоупотребить своими возможностями. Например, похитить первую статуэтку. Мотив? Возможно, деньги. А может быть, страсть обладания. Или, возможно, шантаж. Проще вообще организовать операцию было бы кому-то из семейства Джонсов.

Райан стал думать про Чарльза Джонса. Ведь это он когда-то нашел «Давида». Что, если Чарльз пожелал прибрать находку к рукам? Но один он с этим не справился. Кто-то ему помогал. Эндрю? Не исключено. Джованни? Может быть. Или еще кто-то из доверенных помощников.

Элизабет Джонс. Гордая, одержимая, холодная. Всю жизнь посвятила искусству. Для нее самое главное – престиж. Это даже важнее, чем муж, чем дети. Бесценная статуэтка – отличный приз для увенчания жизни, посвященной искусству.

Джованни. Человек, которому доверяли. Блестящий ученый – иначе он не работал

бы с Мирандой. Все говорят, что в нем была бездна обаяния. Флиртовал с женщинами. Возможно, спутался не с тем, с кем надо. Или другое: был неудовлетворен своим положением в «Станджо» и хотел большего.

Элайза. Бывшая жена. Бывшие жены мстительны.

Она перевелась из института в «Станджо», живет во Флоренции. Элизабет Джонс ей доверяет, так что дамочка пользуется влиянием. Она могла использовать Эндрю в своих целях, а потом, когда он стал ненужным, его бросить. Поскольку она заправляет лабораторией, то имеет доступ ко всем материалам. Наверняка держала в руках обе статуэтки. Быть может, ей захотелось ими завладеть?

Ричард Хоуторн. Книжный червь. Что ж, в тихом омуте черти водятся. Человек, знающий историю. Настоящий исследователь. Такие обычно держатся в тени. Вся слава достается ярким и талантливым. Легко ли с этим мириться?

Винсент Морелли, давний друг и коллега. Очень молодая и очень требовательная жена. Посвятил институту и «Станджо» много лет жизни. Возможно, ему стало мало зарплаты и хорошего отношения – захотелось большего.

Джон Картер. Потрепанные туфли, дурацкие галстуки. Надежен, как скала. А может быть, так же тверд, как скала? В институте больше пятнадцати лет. Тянет лямку, выполняет приказы, следит за порядком. Приказы? А чьи приказы он, собственно, выполняет?

Любой из этих людей может оказаться тем самым, подумал Райан. И все же трудно предположить, что один из них мог в одиночку совершить два таких безупречных похищения. Нет, тут пахнет командой. Есть исполнители, и есть холодный, трезвый ум, который ими руководит.

Потребуются время и информация, чтобы добраться до этого умника.

Райан проследил взглядом, как по небу чертит линию падающая звезда.

Что ж, он тоже умеет загадывать загадки.

– Ты собрался звонить моей матери? Зачем?

– Я бы, конечно, позвонил твоему отцу, но у меня такое ощущение, что Элизабет больше разбирается в делах, чем он. – Райан заглянул ей через плечо, пытаясь понять, чем она занимается. – Что это у тебя на дисплее?

– Ничего. Зачем ты хочешь позвонить матери?

– Нет, правда, что это? Интернетовская страничка, посвященная садовому искусству?

– Мне понадобились кое-какие данные, вот и все.

– О цветоводстве?

– Да.

Миранда дала команду распечатать страничку и вышла из Интернета.

– Так все-таки зачем тебе понадобилась моя мать?

– Погоди. Ничего не понимаю. С чего это ты вдруг заинтересовалась цветами?

– Хочу заняться садом, но не знаю, с чего начать.

– Это называется «научный подход»? – Он наклонился и поцеловал ее в макушку. – Ты просто прелесть, Миранда.

Она сняла очки, откинулась назад.

– Рада, что забавляю тебя. Может быть, все-таки ответишь на мой вопрос?

– Насчет матери? – Он сел на стол лицом к ней. – Да вот, хочу сообщить ей, на каких условиях она могла бы получить от меня Вазари, Рафаэля и Боттичелли.